Всё это началось три дня назад, с того самого момента, как почтовый мессенджер приветственно подмигнул Эшу иконкой нового сообщения. Не было никаких неприятных предчувствий, не было ощущения смутной тревоги, и беспокойства никакого тоже не было - ну кому придёт в голоу волноваться из-за очередного спама? Так что Нортон, на тот момент по уши поглощённый проблемой транспортировки останков мотоцикла со стоянки мотеля в Гринфилде, машинально отметил письмо флажком и уже собирался было удалить. Но в последний момент всё-таки заглянул в содержимое.
В письме содержалась всего одна строчка.
"Я забыл передать тебе привет от Майка, малыш. Он тоже с нетерпением ждёт встречи."
Ни подписи, ни вложений, разумеется, не было. Но, тем не менее, личность респондента вопросов не вызывала.
- Du hast mich gefunden, - пробормотал Эш, сверля взглядом монитор. - Und du gehst mir echt auf die Eier.
Письмо незамедлительно было удалено, почтовый ящик стёрт с сервера, а жёсткий диск ноутбука - отформатирован. Разумеется, система защиты данного компьютера сразу оповестила бы о наличии вирусов или шпионских программ - недаром, в конце концов, к построению фаерволла любезно приложила руку девочка-цветочек с непроизносимым никнеймом. Но Эш прекрасно знал, какие возможности и ресурсы сосредоточены на той стороне поля, и потому предпочёл перестраховаться, сменив не только адрес электронной почты, но и прокси-сервер.
А потом снова завертелся головокружительный марафон выслеживания. На этот раз было намного легче: Эш знал, как выглядит объект его поиска, знал его имя и приблизительный возраст, а это уже являлось прекрасной отправной точкой. Плюс ко всему, информация о счетах, недвижимости и родственниках также была у Эша на руках. Исходя из этих сведений, можно было найти любого человека менее чем за сутки.
Но Майкл Маккинзи не был человеком, и прятаться ему удавалось очень хорошо.
Эш обитал в крохотной квартирке на последнем этаже многоквартирного дома в Килборнтауне. Одной комнаты ему было вполне достаточно, тем более, к ней прилагались просторная кухня и прекрасный вид на набережную. А если учитывать ещё и смехотворно низкую для тех мест арендную плату, то условий лучше найти было попросту невозможно. Немалую роль в выборе места обитания сыграл также домовладелец, добродушный бодрый немец лет шестидесяти, которому на состояние сдаваемой квартиры было глубоко начхать. Для Эша было принципиально важно исключить возможность внезапных визитов - иногда, угулубляясь в розыск очередной жертвы, он превращал квартиру в штаб расследования, и мало кого порадовали бы развешанные по стенам фотографии расчленённых тел или другие подобные материалы.
На этот раз обошлось без фотографий трупов, но к концу первого дня квартира Эша уже напоминала то ли логово безумного учёного, то ли комнату подростка-хиккикомори. Сейчас он действовал намного медленнее, чем в процессе поисков герра Вульфа, так что бардак был строго упорядочен, линеен и неаккуратной хаотичности абсолютно лишён. При одном только взгляде на аккуратно сложенные друг в друга коробки из-под еды и на грязные чашки, выстроенные на тумбочке с максимальной эргономичностью, сразу становилось ясно, что обыденное бытовое свинство здесь ни при чём - просто живущий здесь человек вынужден напряжённо работать, предпочитая не тратить драгоценное время на всякую ерунду вроде сна или мытья посуды.
Стены комнаты были густо покрыты слоем разнообразных распечаток, вырезок, документов, записей и фотографий. Чем дальше продвигался Эш в своих поисках, тем больше появлялось бумаг, и даже оконное стекло было задействовано под рабочую поверхность - на нём очень удобно было делать заметки специальным маркером, который потом легко стирался губкой. На исходе третьего дня кофе уже перестал действовать, и пара бумажных пакетов была отведена под скопление банок из-под всевозможных энергетиков. Впрочем, в Нортоне уже плескалось такое количество танина, кофеина, таурина и прочих тонизирующих веществ, что вся энергетическая дрянь поддерживала его на плаву исключительно благодаря эффекту плацебо. Продлилось это живительное воздействие, разумеется, недолго: утром четвёртого дня Эш классически отрубился, брякнувшись лицом в клавиатуру.
Однако выспаться ему так и не дали - в дремоту тревожной трелью ворвался дверной звонок.
Гостей Нортон сегодня не ждал.

Тряхнув головой, Эш прогоняет остатки дремотного тумана и первым делом нашаривает в ящике стола недавно купленный "Глок 17", точно такой же, с какими бегает подавляющее большинство копов в Штатах. У этого самого подавляющего большинства, правда, лицензии на ношение настоящие, а не липовые, но Нортон после долгих размышлений всё же пришёл к выводу, что от обвинений в незаконном хранении оружия отбрыкаться будет легче, чем от наёмного убийцы, буде таковой за ним явится. А в том, что рано или поздно подобный визит случится, сомневаться не приходилось.
Прогнав скринсейвер с экрана дремлющего ноутбука, Эш открывает программу видеонаблюдения. Крохотную видеокамеру на лестничной площадке он прилепил, едва заехав, - это ещё одна дань паранойе, давно уже перешедшая в статус некоего ритуала.  Дверные глазки небезопасны, и их угол обзора ограничен, в то время как передаваемая камерой картинка охватывает почти весь коридор.
А в коридоре топчется тот, кого Эш уж точно меньше всего ожидает увидеть.
Эша будто бы подбрасывает невидимая пружина: чёрт знает, что привело детектива к нему домой, да ещё и в семь утра, но это должно было быть явно что-то из ряда вон выходящее. Буквально-таки втащив Брайана в квартиру и кинув сунутую в руки газету на тумбочку в коридоре, Эш на всякий случай внимательно оглядывает детектива, затем лестничную площадку. Детектив жив и вроде бы даже относительно здоров, если не считать свидетельствующих о недосыпании кругов под глазами; никого постороннего на лестнице также не наблюдается, и пружина внутри Эша моментально схлопывается: он снова превращается в чрезвычайно сонное, сердитое и взъерошенное существо с отпечатавшимся на левой стороне физиономии словом "QWERTY", расфокусированным взглядом и такими же качественными, как и у внезапного гостя, кругами под глазами. И с пистолетом в руке - так, для довершения портрета.
- Мммпфм, - констатирует это чудовище, пытаясь зевнуть так, чтоб в процессе не вывихнуть челюсть. - Семь утра. В семь утра дверь открывает моя голографическая проекция, так что нет, это не я. А если тебе нужен я, то в семь утра я обычно выманиваюсь на запах кофе.
Эш не помнит точно, остался ли ещё кофе, но в одном он уверен точно: ещё хотя бы один глоток той дряни, которую маркетологи именуют "энергетическими напитками", и его внутренности окажутся где-нибудь на полу.
- Проходи... куда-нибудь, - бурчит он через плечо.
На кухне, в отличие от комнаты, царит практически идеальный порядок, да и заначка кофе обнаруживается в специальной "чрезвычайной банке". А вот с чистыми чашками и с табуретками возникает проблема: первые отсутствуют как класс, а вторые базируются в комнате и завалены всяким жизненно необходимым в процессе работы барахлом.
- Дважды бинго, - кряхтит Эш, перетаскивая с одной из табуреток принтер. - Оба раза ты умудрился попасть сюда в моменты наивысшего средоточия срача.
Кофеварка источает божественный запах, и расправившись с принтером, Эш уползает на кухню и наскоро сооружает пару чашек кофе. Всучив одну Брайану, вторую он моментально ополовинивает сам, и только после этого его взгляд приобретает более-менее осмысленное выражение.
- Так в чём дело-то? - слегка запоздало интересуется он, припоминая шутку про переезд и ощущая некоторую настороженность по этому поводу.

- Дурь у меня не голографическая, а космическая, - недовольно бормочет Эш в кружку с кофе. - И не только у меня одного.
Впрочем, его недовольство скорее наигранное, чем реальное: первоначальные опасения оказались беспочвенными, и это само по себе - отличная новость. Никаких киллеров, никакого спецназа, и пусть даже внезапный визит Брайана связан с чем-то неординарным и наверняка неприятным, главное, что у него самого все части тела на месте. "Кроме мозгов," - сердито думает Эш, разглядывая живописные круги под глазами детектива. Нет, ему, разумеется, было понятно, что категорическая нехватка сна обусловлена напряжённой работой. Эш и сам, в сущности, сейчас изображал панду по той же причине. Но разница между ним и Брайаном заключалась в том, что Эш свои периоды бодрствования переносил значительно легче и без особых последствий для организма (и психики).
Несколько минут Эш крайне сосредоточенно разглядывает детектива, размышляя о том, что в холодильнике хранятся несколько уже заряженных шприцов с транквилизатором, и было бы неплохо вкатить этой бестолочи небольшую дозу, а затем сложить на диван и дать возможность как следует выспаться. Но потом он отметает эту идею, представив концерт, который ожидает его после того, как предполагаемая жертва уникальной релаксационной терапии доктора Нортона изволит проснуться. Так что выход остаётся один, старый, как мир, но по-прежнему эффективный.
- Это кофе, - инструктирует Эш, придвигая кружку ближе к Брайану. - Его обычно заливают внутрь.
Извлечённая из недр шкафчика сахарница повторяет путь кружки.
- А это сахар. Его иногда добавляют в кофе. Садись и запихивай всё это в себя. И даже не пытайся отбрыкиваться: во-первых, у меня есть наручники и воронка, а во-вторых, ты смахиваешь на несвежего зомби.
Выдав ценные указания, Эш возвращается в коридор за газетой, о которой он успел напрочь позабыть. Ввиду недавних событий, в которых фигурировали наёмные убийцы и полёты из окон, он взял за правило отслеживать криминальную хронику, но три последних дня несколько выбили его из информационного потока, так что сейчас он довольно смутно представляет себе, о каких именно убийствах идёт речь. Название газеты доверия не внушает: судя по всему, это издание является одним из ярчайших представителей так называемой "бульварной прессы". Содержимое расположенной на первой полосе статьи подтверждает сделанные выводы: пафос,  нагнетание паники, обилие воды и никаких полезных фактов.
Вернувшись в кухню, Эш не без удовольствия запихивает "Time for Crime" в мусорное ведро и садится на место. Очередная разительная перемена менее чем за минуту: теперь он собран и предельно сосредоточен, от прежнего дремотного благодушия не осталось и следа. В сущности, новость не несёт в себе ничего особо устрашающего, - судя по обрывкам фактов, приведённым в статье, загадочный подражатель не отличается особым умом и вполне может быть просто поехавшим психом, проснувшимся как-то с утра и решившим, что он и есть "зеркальный убийца". Но ситуацию омрачает полученное недавно письмо. Это, в конце концов, просто не может быть совпадением.
- Усердный, но бесталанный копиист... - задумчиво тянет Нортон, усмехаясь куда-то в пространство.
"Ужасающе бездарно, да? Наверняка влияние напарницы."
Подняв глаза от стола, он качает головой:
- С таким же успехом ты бы мог спросить, куда я дел тело Джимми Хоффы. Последние несколько дней мне было не до прессы, но, насколько я могу судить, исходя из... - короткий кивок в сторону мусорки, - этого, ваш субъект не отличается особым интеллектом. Слишком уж небрежно копирует, много неточностей и мало смысла. С большой вероятностью он наследил; если нет - то скоро впадёт в экзальтацию от ощущения собственной безнаказанности и допустит ошибку.
С другой стороны, нарочитая небрежность может быть показной - как демонстрация силы, сочетающаяся с насмешкой. Но Эш пока старательно задвигает эти мысли на задний план. И пожимает плечами, спокойно глядя на Брайана:
- Если хочешь, я найду его.
Это не рисовка и не бравада; у Нортона достаточно оснований для уверенности в своих возможностях, и несмотря на то, что сейчас его занимает несколько другая область поиска, он не пожалеет времени и сил на поимку своего внезапно нарисовавшегося подражателя.
Хотя бы для того, чёрт возьми, чтобы сидящая перед ним угрюмая панда наконец-то выспалась.

- Я туда даже ничего не подмешивал, - возмущается Эш. Разумеется, за несколько дней, прошедших после их последней встречи, феноменальное макбетовское упрямство никуда не делось, так что вариант с транквилизатором, думается Нортону, был всё-таки не так плох, как казалось изначально. Но он решает не настаивать, и потому, расправившись со своей кружкой кофе, без зазрения совести притягивает к себе чашку, предназначенную для детектива.
И даже каким-то чудом умудряется не поперхнуться, когда Брайан доносит до него то, что, собственно, его сюда и привело. Нет, разумеется, Эш с самого начала предполагал, что всё не так просто, как кажется, - вряд ли Брайан решился бы нанести этот визит исключительно из-за появления в городе имитатора, следовало ожидать, что здесь есть какие-то осложнения. Но что всё окажется настолько плохо, Эш не подозревал.
Он хмурится и пялится в кружку с кофе так пристально, будто надеется, что со дна вот-вот всплывёт решение всех проблем. Сразу складывается слишком много вариантов; это сбивает с толку. Первый вариант заключается в том, что вся эта беготня с повторением убийств может быть направлена на то, чтобы обратить на себя внимание Эша и тем самым отвлечь его от поисков Маккинзи. Учитывая, что убийства длятся уже несколько дней, а настоящий "зеркальный убийца" так на них и не отреагировал, можно было предположить, что звонок должен был послужить неким катализатором реакции - чтобы переполошить Департамент и возвести уровень поднявшейся шумихи на максимальный уровень. В таком случае это означало бы, что имитатор не имеет понятия о телефонных беседах детектива и его убийцы, но это было бы слишком хорошо для того, чтобы являться правдой. Как и возможность того, что имитатор попросту заскучал и позвонил исключительно для того, чтобы обратить на себя ещё больше внимания.
Эш трёт лицо ладонями, слегка надавливая на глаза - как будто смывая муть путаных размышлений. И начинает говорить, короткими и предельно ёмкими фразами.
- Первое: поехавший псих, вообразивший себя "зеркальным убийцей" и желающий просто обратить на себя внимание. Ещё больше внимания. Шанс ничтожен, но он есть. Второе: попытка сбить меня с толку и отвлечь от текущих поисков; хорошо бы, но это не объясняет звонок. Третье: насмешка плюс демонстрация возможностей. Карикатурно небрежное копирование, осведомлённость - всё вместе можно считать угрозой.
Эш раздражённо мотает головой, а затем бросает в кофе ещё пару ложек сахара - глюкоза, как известно, способствует работе мозга, а мозг у него, как ему кажется, вот-вот закипит.
- Мало исходных данных, - наконец Эш поднимает глаза на детектива. - Мне нужны материалы дела, чтоб делать выводы. Вы отследили звонок?
Последний вопрос, скорее всего, был явно лишним: Брайану ни к чему было афишировать беспокойство из-за непонятных звонков, это вызвало бы лишние подозрения, так что вряд ли он бы стал использовать ресурсы Департамента для того, чтобы обнаружить звонившего. С одной стороны, разумно; но с другой - драгоценное время было потрачено.
Впрочем, так или иначе, нюансы следовало уточнить. Следовало вообще очень много чего уточнить, ибо ничтожные крупицы сведений, которыми располагал Эш, позволяли делать множество допущений, сбивающих с толку. Вряд ли Брайан, конечно, притащил с собой папку с материалами расследования... но, в конце концов, Эш упомянул их исключительно для проформы: рано или поздно эти сведения всё равно пришлось бы доставать.
- Пожалуйста, сядь  и перестань маячить, - просит Нортон, думая о том, как скоро в Департаменте полиции Милуоки появится отдел расследования кибернетических преступлений.
Сдаётся ему, что скоро. Очень скоро.

Глядя на то, как дёргается Брайан, предположив, что Эш умудрялся ему что-то когда-то подсыпать, Нортону остаётся только нервно дёрнуть уголком рта и буркнуть:
- Совсем дурак. Если я тебе когда-нибудь что-нибудь подмешаю, ты это непременно заметишь, уж будь уверен.
Подозрения детектива Эшу неприятны: это очередной показатель недоверия. Нет, Нортон, в общем-то, и не думает строить радужных надежд по поводу развития этих сумасшедших взаимоотношений: в конце концов, они всегда были и останутся серийным убийцей и детективом, который этого убийцу ловит. Но всё-таки от возмущённых интонаций в голосе Брайана что-то неприятно царапает изнутри; Эш отворачивается, якобы потыкать какие-то кнопки на кофеварке, а на самом деле - скрыть нелепую иррациональную обиду, натянуть маску. Нескольких секунд ему вполне хватает, и перепрограммировав кофемашину на приготовление сперва капуччино, затем латте, а потом снова вернув эспрессо, Эш поворачивается обратно уже с совершенно нормальным выражением лица, переосмыслив собственную иррациональность. В конце концов, он просто опасная тварь, и с точки зрения любого разумного человека было бы логично избегать приближения к клетке.
Эта мысль неожиданно успокаивает. Эш пожимает плечами, весело смотрит на детектива и выкладывает:
- Вообще-то я подумывал накормить тебя снотворным и дать как следует выспаться, а то на тебя смотреть страшно. Но потом представил, как ты будешь верещать, когда проснёшься...
Мотнув головой, Эш снова утыкается носом в кружку и возвращается к анализу. Он запускает мыслительные процессы на полную мощность: если прислушаться, можно услышать стук шестерёнок в его голове. Ему нет необходимости доставать газету из мусорки, он запомнил описания убийств до малейшей детали и сопоставил со своими. Всё, что он видит, - это карикатуру, грубое поверхностное сходство, обозначенное несколькими базовыми штрихами; всё остальное намеренно искажено, будто бы подчёркивая скрытую за всеми этими смертями насмешку. Он знает человека, которому свойственен подобный цинизм; но также он знает и то, что этот человек не станет подставляться, зная об их личных счётах. Так что, видимо, ему снова предстоит искать заказчика через исполнителя.
- Судя по твоему виду, - отстранённо отзывается Нортон, - я могу предположить, что ты не первый день ночуешь на работе. Следовательно, вполне мог отследить звонившего. Или хотя бы узнать примерное местонахождение, я в жизни не поверю, что у вас там не знают о службах по определению местонахождения в сетях GSM. Впрочем, это неважно, - отмахивается он. - Я проверю номер, но, скорее всего, аппарат давно лежит где-нибудь в мусорном баке.
Дело, на самом деле, может находиться где угодно, - все занесённые в базу материалы будут у него на руках, как только он доберётся до компьютера. Но Эшу категорически не хочется светить тот факт, что он ходит в базу Департамента как к себе домой, и потому он бурчит скептически:
- Ставлю доллар, что ты утащил папку домой. Но это неважно; мне нужно следующее: имена жертв, связь с криминальными кругами - есть ли какая-то привязка к надписям, или это исключительно... антураж? Следы с мест преступлений: отпечатки, частичные отпечатки, волосы, частички эпидермиса - в общем, любые образцы ДНК. И... verdammt!
Эш вдруг откидывается на несуществующую спинку, и ему исключительно везёт, поскольку позади него стена. Его посещает элементарная догадка: узнать о степени информированности проще простого. Вывод будет неоднозначен, но он позволит отталкиваться дальше в определённом направлении.
- Отчёты о вскрытии и токсикология. - жёстко говорит он. - Мне нужна токсикология по всем трупам, наиболее важен последний. Если он полностью копирует мои шаги... То либо он пойдёт по кругу, либо остановится. - Эш поднимает глаза, - Ты проверял последнюю статистику самоубийств и несчастных случаев с падением с высоты?
Он молчит о синдикате, молчит о том, что знает сам. Они узнали его электронную почту, но до сих пор за ним не пришли - следовательно, кто он и как его найти, они не имеют ни малейшего понятия. Даже если бы имел место взлом, то из переписки решительно ничего нельзя было бы понять - в хитросплетениях судеб виртуальных субличностей, созданных Эшем, мог разобраться только он сам.
А вот в путанице, возникшей в его собственной жизни, ему разобраться как-то не удавалось.

И всё как всегда берёт и переворачивается с ног на голову, когда этот невозможный человек почему-то начинает оправдываться. Его оправдания так же нелепы и иррациональны, как и обида Эша, и всё это настолько до смешного абсурдно, что Эшу только и остаётся тихо рассмеяться и махнуть рукой:
- Да не бери ты в голову, ничего я такого не подумал. - Врёт, конечно. Хотя... врёт только отчасти: не подумал - почувствовал. Но всё равно улыбается: - А насчёт верещать - это я образно. И я не против Тимбукту: во-первых, я там ещё ни разу не был, а во-вторых, перед этим ты по крайней мере выспишься.
Тимбукту... Восемь с лишним тысяч километров, если ему не изменяет память. Всего-то и дел, что пересечь Атлантику.
Восемь с лишним тысяч километров, назойливо стучит в голове.
Восемь с лишним.
Тысяч.
Спасёт ли это расстояние?
Бред, говорит он себе. Ты уже попробовал, и чем это закончилось? Ничем хорошим, и ни три, ни восемь, ни десять тысяч роли не сыграют: просто где-то над океаном ты съедешь с катушек, достанешь пистолет и потребуешь взять обратный курс.
Эш моргает недоумевающе куда-то в пустоту, стараясь прогнать прочь непонятные сумбурные мысли. С ним явно творится что-то не то; раньше он не замечал за собой склонности к бессмысленной неконструктивной рефлексии. Пожалуй, это стоит списать на недосып, или, может быть, на обилие фастфуда в меню последних дней.
Так он и поступает.
Брайан, между тем, бесится, нервничает и всячески пытается уклониться от прямых ответов - не столько из-за попыток Нортона его анализировать, как и всегда, впрочем, провальных, сколько из нежелания делиться сведениями и тем самым провоцировать Эша к действию. Разумеется, это уже бесполезно, и Эшу сдаётся, что они оба прекрасно это понимают: нужные данные Нортон получит так или иначе. В конце концов, кем бы ни был их убийца, подражателем ли или просто провокатором, его поступки затрагивали личную сферу интересов его... прототипа. И этот самый прототип преисполнился решимости прихлопнуть обоих докучающих ему зайцев - если не одним ударом, то хотя бы по отдельности.
Но, с другой стороны, что мешало ему подключить к охоте и ресурсы Департамента?
Ответ нашёлся достаточно быстро. И заключается в том, что та самая "сфера личных интересов" вполне способна полезть на рожон и пострадать, не имея понятия о том, с чем именно связывается. Но, с другой стороны, от активных действий Брайана удержать всё равно было нереально -  в конце концов, это его работа, так почему бы и не выдать ему информацию, которая снизит его шансы остаться без головы в процессе выполнения этой самой работы?..
Эш настигает детектива уже в коридоре. И приваливается спиной ко входной двери, отрезая попытки бегства.
- Во-первых, ты так и не сказал, проверил ли ты статистику по самоубийствам. Во-вторых, раз уж ты зажимаешь то, что известно тебе, то и от меня однозначных данных не последует: я просто не смогу гарантировать их достоверность.
Эш потёр переносицу, всё ещё сомневаясь, стоит ли выкладывать свои догадки... но в итоге решил, что хуже не будет. В конце концов, кто предупреждён, тот вооружён.
- Если брать за аксиому участие синдиката, - монотонно говорит он, прикрыв глаза - будто бы зачитывая по памяти полицейскую ориентировку, - то за этим стоит пара "заказчик-исполнитель".  В качестве заказчика, скорее всего, выступает мужчина, белый, около сорока восьми лет. Рост - шесть футов, худощавый, когда-то был рыжим, сейчас, скорее всего, седой. Ярко выраженная лысина, светло-серые глаза с коричневым ободом по внутренней стороне радужки...
Монотонное зачитывание абстрагироваться совсем не помогает, а глаза, пожалуй, и вовсе закрывать не следовало: он снова видит описываемого им человека как живого, до малейших деталей, до тех деталей, о которых он предпочёл бы ничего  и никогда не знать. Он снова трёт переносицу, замечает мелкий тремор в руках и складывает руки на груди, закрываясь, пытаясь загнать воспоминания обратно в саркофаг. Не удаётся; остаётся только монотонно бубнить дальше.
- Из особых примет - шрам длиной примерно в шесть дюймов на внутренней стороне левого бедра; ещё один должен быть на груди, с левой стороны - размер не знаю, но не меньше дюйма. Психически неуравновешен, но успешно это скрывает.  Когда выведен из равновесия, начинает говорить с достаточно чётким южным акцентом... не Техас, скорее, Алабама или Луизиана. В этом деле, скорее всего, предпочтёт не светиться до самого последнего момента, действуя через посредников. Если ввяжется в потасовку сам, рекомендую не церемониться: он неплохо подготовлен физически, хитёр, и к тому же отлично стреляет.
Левое бедро кольнуло фантомной болью. Эш незаметно поморщился и продолжил:
- Насчёт исполнителей у меня уверенности ещё меньше. В первую очередь я назвал бы... впрочем, в именах всё равно нет смысла, они прибудут с фальшивыми документами и назваться могут хоть святым Франциском. Как вариант - мужчина тридцати лет, пять с половиной футов роста, брюнет, карие глаза, родинка на левой скуле. Почти незаметно хромает на правую ногу: в детстве угодил в медвежий капкан. Также может быть замешан его отец, либо они могут работать в тандеме: шестьдесят два года, страдает излишним весом, глаза серые, седой, носит усы и ковбойские шляпы, смахивает на шерифа из старых вестернов. Отпечатки младшего, кстати, есть в полицейской базе Далласа: привлекался за угон в ноябре девяносто восьмого. Это - наиболее вероятные кандидаты. И я ещё раз повторю: это только догадки, не более.
Наконец-то закончив потрошить свою персональную картотеку, Эш открыл глаза.
- И вот ещё что. Если мне дадут засечь телефон, то это, скорее всего, окажется засадой. А мне сдаётся, что они дадут. Возьми с собой подкрепление. И... будь осторожен.

Взяв наконец-то себя в руки, Эш отваливается от двери и бурчит:
- О да, я в курсе, что ты спец по прыжкам из окон, но это шестнадцатый этаж, так что уж будь добр воспользоваться дверью.
Шутки шутками, но он, на самом деле, до сих пор не уверен, что поступает правильно. И поэтому считает нужным предупредить ещё раз:
- Когда пишут "приходи один и без оружия", лучший выход - переть всей толпой и вооружёнными до зубов. Так что я очень надеюсь, что ты не станешь делать глупостей.
Закрыв дверь за Брайаном, Эш возвращается в комнату, в глубине души радуясь тому, что детективу не удалось лицезреть творящийся здесь хаос. Который, надо заметить, тотчас же принялся изменять структуру: некоторые бумаги были сняты со стен и заменены другими, вместо карты перелётов стену украсила карта Милуоки, а сумбурные каракули с окна были стёрты. Информации было мало, ничтожно мало, так что закончив с документами, Эш в первую очередь полез в интернет - знакомиться с содержимым статей про возвращение "зеркального убийцы". Его хватило ровно на сорок минут, после чего он явственно ощутил тошноту: переваривать жёлтую прессу в таких количествах был неспособен даже самый закалённый организм. Но общую картину составить более-менее удалось. И картина эта получалась весьма неоднозначной. С одной стороны, создавалось впечатление, что убийства совершал человек, который не был заинтересован в них лично, что,  сущности, косвенно доказывало теорию с исполнителем. Но, с другой стороны, любой профайлер отметил бы детали, свидетельствующие о том, что имело место быть чувство вины - иррационально, нелепо, учитывая общий циничный тон всей этой чудовищной аллюзии. Нет, над этой схемой определённо работал не один человек, но теперь Эшу всё сильнее казалось, что предположив в качестве исполнителей Роберта и Энтони Резерфордов, он изрядно ошибся.
Что-то в этой истории явно было не так. Схема не соответствовала исполнителю.
Впрочем, Эш решил отложить это на потом. Сейчас он был намерен заняться обнаружением телефона, с которого звонил неизвестный. Разумеется, это могла быть и ложная ниточка, но за неё в любом случае следовало потянуть.
Безопаснее, конечно, было бы связаться по сети, но в такое время Кэнди с большой вероятностью ещё дрыхла, а дело отлагательств не терпело, так что Эш потянулся за мобильным. После пяти минут выслушивания гудков трубку наконец-то подняли. Спустя двадцать минут уговоров, ругательств и признаний в вечной любви у Нортона на руках была полная распечатка звонков на номер Брайана за последние несколько дней. Нужный номер засветился только однажды и зарегистрирован был с полгода назад на имя какого-то латиноса, который, судя по всему, попросту перепродавал сим-карты - по базе оператора за ним числилось около сотни номеров. Таким образом, раз уж владельца вычислить было невозможно, оставалось пытаться локализовать местонахождение.
При помощи той же Кэнди Нортон достаточно давно обзавёлся постоянным доступом к терминалам службы по определению местоположения в сотовых сетях. Выделенная линия, которой он пользовался, работала удручающе медленно, зато была максимально безопасна и позволяла пользоваться сразу несколькими методами.  Вычисление координат абонента по таблице расположения и радиуса ячеек сотовой сети базовой станции Эш отмёл сразу - оно годилось только для глобального поиска, и погрешность могла составлять от нескольких сотен метров до тридцати километров в местах, где было мало вышек. Потому ему пришлось вооружиться технологией наблюдения разницы во времени прохождения сигнала сразу от нескольких базовых станций непосредственно до отслеживаемого телефона. В этом случае погрешность не превышала десяти метров, но обнаруживалась другая проблема - программа запрашивала такое количество ресурсов, что вся остальная работа автоматически останавливалась. Так что Нортону оставалось только заказать пиццу на дом и ждать. Процесс был не из самых быстрых.
Отклик пришёл примерно через пять часов. Когда Эш, разуверившийся в получении результата, подошёл было к ноутбуку, чтобы отрубить отслеживание, на выведенной карте пульсировала красная точка. Приблизив карту до возможного максимума, Эш нехорошо оскалился: точка не двигалась. Сигнал шёл из полузаброшенной промзоны, располагавшейся, если судить по карте, напротив огромного пустыря, тянущегося футов на шестьсот до самой Южной Барнард-авеню. Более очевидной, более провокативной ловушки сложно было себе представить.
Добираться до этого места было сложно; после некоторых раздумий Нортон нагуглил ближайший пункт аренды транспортных средств и отправился туда, прихватив с собой рюкзак со всей необходимой амуницией. С трудом отбрыкавшись от попыток навязать ему минивэны и внедорожники, Эш на трое суток вперёд оплатил аренду маленького, но резвого мотоцикла. Кавасаки был одинаково хорош и для города, и для внедорожья, а Нортон не исключал, что ему, возможно, придётся покидать промзону огородами и при том чертовски быстро.
Когда Эш добрался до места назначения, уже практически стемнело. Оставив мотоцикл в двух кварталах, остаток пути он преодолел пешком, стараясь держаться в тени и избегать видеокамер. Попасть внутрь труда не составило: территория никем не охранялась, а от ограждения мало что уцелело. Раньше здесь располагался пивной завод; теперь же многочисленные цеха пустовали.
Эш короткими перебежками двигался от здания к зданию, понимая, что выбрал проигрышную тактику - кто бы здесь ни прятался, он наверняка ждал незваных гостей и как-то осуществлял наблюдение за территорией. Но вскоре выход нашёлся сам собой: свернув за угол, Эш ощутимо приложился башкой о пожарную лестницу.
Они были уверены в том, что я боюсь высоты, - мелькнуло в голове. - Крыши они мониторить не станут.
Спустя минуту Эш продолжал свой путь, перемещаясь уже по крышам корпусов. Большинство зданий были соединены между собой трубопроводами, а кое-где расстояние от одной крыши до другой было и вовсе незначительным. Однако здания всё же были достаточно высокими, и падение с высоты примерно пяти этажей ничем хорошим бы не обернулось. Следовало быть как можно более осторожным.
Вид сверху давал отличный обзор; оглядевшись, Эш прикинул, что находится в двух корпусах по диагонали от того здания, где находился источник сигнала. Переместившись на соседнее здание, он получил прекрасный обзор и достаточно надёжное укрытие.
Первые признаки жизни в интересующем его корпусе появились около получаса спустя: в окне первого этажа загорелся карманный фонарик. Эш, благоразумно прихвативший с собой бинокль, уловил несколько силуэтов - кто бы там ни был, он был не один. Пожалуй, настало время для неожиданных сюрпризов.
Прицепив к уху гарнитуру, он набрал номер Брайана, и как только на том конце подняли трубку, поинтересовался:
- Как ты считаешь, если некто оповестит полицию о том, что в заброшенных цехах где-то возле пересечения Свит-Эпплвуд лэйн и Восточной Барнард-авеню завязалась перестрелка, как быстро туда доберётся группа захвата?

Оценивая диспозицию, Эш медленно перемещается по крыше цеха. Выбранная им позиция достаточно удобна: скрываясь за трубами и какими-то небольшими надстройками, похожими на лифтовые шахты, можно двигаться, не привлекая к себе внимания, и вместе с тем сохраняя необходимый угол обзора. Кто бы ни готовил здесь засаду, они явно не рассчитывали на то, что гости явятся таким путём.
- Пятнадцать-двадцать минут, - задумчиво повторяет Эш, поправляя гарнитуру. - Хорошо, я тебя понял. И не шуми: я никуда не вмешиваюсь, я только наблюдаю. У меня получилось засечь мобильник, с которого тебе звонили, и сейчас он где-то в ста пятидести футах от меня. Здесь явно ждут гостей.
Здание, на которое сейчас направлено всё внимание Эша, расположено весьма удобно для подготовки засады. Оно замыкает собой небольшой узкий тупик, куда, собственно, и ведёт единственный вход. Окна первого этажа защищены решётками, почти вплотную к заднему фасаду примыкает отлично сохранившийся бетонный забор. Таким образом, попасть в цех можно, только пройдя пару сотен футов вдоль тупика - по открытой простреливаемой местности, с обеих сторон окружённой идеальными для засады зданиями. Неплохо, весьма неплохо. Кто бы ни планировал операцию, мозги у него явно на месте.
Серая тень, быстро мелькнувшая внизу, заставляет Эша принять охотничью стойку и схватиться за пистолет. Но опасения оказываются напрасными: за тенью неспешно трусит ещё десяток таких же. Свора бродячих собак, постоянных обитателей заброшенных мест вроде этого, совершает обход владений. Ничего интересного, но краем  уха Эш улавливает где-то внизу тихое механическое жужжание. И, весьма рискованно свесившись с края крыши,  успевает заметить в сумерках короткое движение... а потом видит тусклый зелёный огонёк.
На перемещения пёсьей стаи среагировала видеокамера с датчиком движения. Судя по идеально белому и чистому корпусу, прилаженная совсем недавно.
"Дело плохо," - думает Эш. И докладывает, в очередной раз поправив гарнитуру:
- Значит, так. Сигнал идёт из последнего строения в ряду D. Оно завершает тупик; туда же выходит единственная дверь. Сзади бетонный забор, можно попробовать протиснуться, но шума будет, как на концерте Kiss. Окна внизу закрыты решётками. Попасть можно только пройдя тупик, но он обвешан видеокамерами с датчиками движения. Вряд ли все они засели там; я видел только двоих. Попробую проследить, куда прокинуты провода камер.
В сумерках ни черта не видно; Эш, матерясь сквозь зубы, ковыряет бинокль, пытаясь разобраться с хитроумной техникой.
- Ч-чёрт... Ума не приложу, как на этом сраном "Юконе" включается режим ночного видения. Мне нужно звонить с сообщением о перестрелке, или ты сможешь сослаться на информатора? Судя по уровню их подготовки, без роты штурмовиков сюда явно соваться не следует.

- Хватит, - выслушав до конца сбивчивую тираду Брайана, говорит Эш. Возможно, чуть жёстче, чем хотел бы. - Хватит. Позволь тебе напомнить: я знал, что шёл не на детский утренник. За мной они бегают уже несколько лет, и будь я, как ты выразился, идиотом, их поиски давно увенчались бы успехом. Кроме того, мы не знаем наверняка, кого они ищут. С таким же успехом здесь могут ждать тебя.
После пары минут яростного пыхтения и напряжённой возни Эшу наконец-то удаётся настроить чёртов прибор на режим ночного видения, и он тут же перевешивается через край крыши, направляя бинокль вниз. Видеокамеру видно достаточно хорошо, и то, что видит Нортон, ему совсем не нравится. Краткий осмотр прилегающей местности даёт столь же неутешительные результаты: в общей сложности в тупике расположены семь видеокамер, по три с каждой стороны и одна - над входом в нужное здание. Можно было бы обойтись намного меньшим количеством техники, но тот, кто устанавливал наблюдение, знал своё дело: при таком количестве и таком расположении камер "слепых пятен" на просматриваемом участке не оставалось. Совсем. Единственное, что радует, - тот факт, что при имеющемся угле наклона крыши в зону наблюдения не попадают.
Почти ползком продвигаясь вдоль крыши, Эш меняет точку обзора и осматривает тянущиеся почти под самой кровлей провода. Ему не даёт покоя один вопрос. Зачем кому-то ради разовой засады морочиться с прокладкой кабеля, когда можно наладить беспроводную трансляцию? Ведь работы по организации наблюдения неминуемо привлекли бы внимание и вызвали бы ненужные вопросы. Если, конечно...
- Ich bin ein Narr, - стонет Эш, переключаясь на вторую линию и набирая номер Кэнди.
- Королева интернета слушает, - радостно отзываются на том конце. В тёмное время суток все гики неизменно оказываются дружелюбнее, чем днём. - Какие безобразия ты намерен совершить сегодня?
- Никаких безобразий, всё чинно и мирно, - рапортует Нортон. - Мне нужно, чтоб ты взглянула, кто является владельцем промзоны на юго-западе Милуоки, штат Висконсин, на пересечении Восточной Барнард-авеню и Свит-Эпплвуд лейн.
- Фу, какой ты скучный, - разочарованно тянет Кэнди, но в динамике всё равно слышен стук клавиш. - А я надеялась на романтическое свидание.
- Детка, я от тебя в трёх тысячах миль, - усмехается Эш. - Долетел бы на крыльях любви, но у нас тут сезон штормов, боюсь, сдует по дороге.
Ещё пару минут они перебрасываются взаимными подколками и болтают о разнообразной ерунде, и потом Эш наконец-то получает интересующие его сведения. Владельцем оказывается компания "Arizona Cargo Express", и это название Нортону хорошо знакомо. Лучше, чем ему хотелось бы.
По крайней мере, это всё объясняет.
Эш переключается обратно на Брайана как раз вовремя. Но заданный вопрос ставит его в тупик:
- Я-то тут, но... Ты говорил, пятнадцать-двадцать минут, а ещё и десяти не прошло. Как ты...
Разумеется, единственное очевидное объяснение оказывается наиболее нежелательным.
- Только не говори мне, что ты притащился сюда один, - рычит Эш. - Какого чёрта?..
У него решительным образом не укладывается в голове, ну как, каким образом выходит так, что Брайан, постоянно твердящий ему не попадаться, не лезть и не высовываться, умудряется сам попадаться, лезть и высовываться со страшной силой, медленно, но верно подводя Нортона к перспективе скончаться от сердечного приступа или уехать в сумасшедший дом. Однако же, на данный конкретный момент поделать с этим уже ничего нельзя, придётся координировать его в нужном направлении, чтобы тот ненароком не нарвался на неприятности.
- Где ты находишься? - бурчит Эш. - Ты подошёл со стороны пустыря или от Эпплвуд?
В окнах цеха начинается какое-то мельтешение. Эш, по-пластунски отползая от края крыши, прячется в тёмном закутке между трубой и небольшой надстройкой, напоминающей лифтовую шахту. Обзор отсюда значительно хуже, но и шансы, что его заметят, почти равны нулю.
"Шоу начинается," - почему-то проносится в голове.

- Иди в жопу, - жёсткий и холодный тон пропадает так же неожиданно, как и появился, и Эш, внезапно развеселившись, отзывается как-то даже чересчур радостно для сложившейся ситуации. - Если они ждут тебя, мне тут как раз самое место. Пусть считают, что я бесплатное приложение. - Он коротко хохочет, снова поправляя наушник. - Посмотрим, как этим  говнюкам понравится подарок от фирмы.
Если бы Эш хотя бы на краткий миг задумался об этом, он понял бы, как ему повезло, что не надо ничего объяснять на пальцах. Что не надо вдаваться в подробности и объяснять, что в любом случае пошёл бы за теми, кто посмел посягнуть на важное, что полез бы хоть в пекло, если было бы нужно... Как повезло, что можно просто молчать о важном и знать, что его всё равно поймут. Но он не позволяет себе об этом думать; это просто хранится где-то на уровне подсознания, направляя его поступки и мысли.
Откуда-то из солнечного сплетения поднимается предвещающая славную охоту эйфория. Эш проверяет оружие, прицепляет на пояс кобуру и на всякий случай подвешивает к правому запястью и прячет за манжет пружинный нож - тот самый, что когда-то в порыве неслыханной щедрости оставил ему Вульф, проштрафившийся наёмник. Отпечатки с рукояти давно уже хранятся в личной базе Нортона, но от ножа он избавляться не спешит - что-то подсказывает ему, что долг ещё, возможно, придётся возвращать. Разумеется, как только выпадет случай, он сделает это с превеликим удовольствием... А пока носит игрушку с собой - исключительно как напоминание.
Новость о том, что на планирующуюся скромную вечеринку всё-таки прибудет подтанцовка, Эш воспринимает с неимоверным облегчением. И даже не начинает разглагольствовать на тему того, что от спецназа мог бы играючи отбрехаться. Впрочем, это не совсем соответствует истине: имеющиеся у него на руках документы проверку по базам не прошли бы, но, по крайней мере, помогли бы выиграть достаточно времени для того, чтобы успокоить ненужный интерес и смыться без шума и пыли. Однако и этого, как показывает практика, было бы вполне достаточно.
Эш регулирует ремешок бинокля, прилаживает его на шею и снова запускает руку в изрядно похудевший рюкзак. Жаль, что невозможно было заранее предусмотреть всё или, по крайней мере, пригнать на место какую-нибудь большую грозную штуку вроде зенитной установки. Но остаётся довольствоваться тем, что есть. В конце концов, он и так достаточно неплохо подготовился. Хотя... пожалуй, не помешало бы захватить пару бутербродов. Очень уж хотелось жрать.
Рация, как назло, заваливается куда-то на самое дно, и в темноте вычислить её точное местонахождение абсолютно невозможно... ну, если, конечно, не заглядывать в рюкзак с прибором ночного видения, что Эш отметает сразу по причине очевидного идиотизма. Остаётся только шарить рукой наугад, что он и делает... и матерится сдавленно, когда в палец впивается что-то мелкое и острое. Было бы высшей степенью иронии напороться на собственный шприц с транквилизатором, но это оказывается нечто иное: шевельнув пальцами, Эш осторожно вытаскивает опасное бритвенное лезвие в истрепавшейся от времени бумажной обёртке. Чёрт его знает, как оно сюда попало, но в ладонях как будто оказывается кусок прошлого. Не того, что надёжно укрыто за непроницаемой чёрной стеной... другого, чуть более позднего и несравненно более спокойного. От этого прошлого пахнет дешёвым пивом, воняет травкой и веет смрадом оклендских помоек, разит селитрой и машинным маслом. Эш, рассеянно улыбаясь, вертит лезвие в пальцах, а потом... кладёт его на язык и осторожно прячет за щёку, ощущая во рту горьковатый вкус и холод металла. Старый, эффектный и очень простой трюк пару раз выручал его из глубокой задницы, и сейчас внезапным приветом из конца девяностых Нортон решает не пренебрегать. Искренне надеясь при этом, что не растерял сноровку и не умудрится распороть себе щёку в процессе особо оживлённой беготни.
А в том, что беготня состоится, сомневаться не приходится. Приглушённые голоса, донёсшиеся снизу, заставляют Эша снова распластаться по крыше и подползти к самому краю. Благо, бинокль доставать не требуется: четыре тёмных силуэта передвигаются вдоль периметра замыкающего тупик здания, подсвечивая себе фонариками. Следя за их перемещениями, Эш едва не упускает из виду ещё двоих, которые удаляются как раз  ту сторону, откуда он пришёл. Вверх никто из них не смотрит, и Нортон, стремительно работая локтями, переползает на другую сторону крыши, откуда виден проход, обозначенный буквой Е и идущий параллельно тупику. Там не видно ни камер, ни признаков деятельности, но пробраться оттуда к нужному корпусу невозможно: узкие проходы между строениями перекрыты высокими заграждениями. Однако выход из положения находится достаточно быстро: на одном из цехов сохранилась очередная пожарная лестница. Начинается она чуть выше окон первого этажа, но неподалёку весьма удобно расположены мусорные баки, которые можно легко придвинуть.
- Так, - говорит Эш, собираясь с мыслями. Движение левой половины лица приходится изрядно ограничивать из-за спрятанной бритвы: всё-таки сказывается длительное отсутствие практики. Голос от этого звучит как-то особенно внушительно и серьёзно. - Я тоже шёл от Эпплвуд, камер там нет, но сейчас есть что похуже. Тебе придётся идти со стороны пустыря. Встань так, чтобы амбар находился справа от тебя, и дуй бегом прямо вдоль ограждения, затем сверни за угол и продолжай двигаться вдоль забора. Пройди где-то с полторы сотни футов и сворачивай влево, на территорию, через любую дыру. Первый ряд зданий должен остаться у тебя за спиной, когда упрёшься во второй - сворачивай вправо и иди, пока не увидишь мусорные баки. Держись в тени... - Нортон улыбается, прислушиваясь к звукам, доносящимся с другой стороны. - ...И постарайся быстрее: тут уже начинается веселье.
Брайан переключается, по всей видимости, на параллельный звонок, и Эш с облегчением думает о том, что подкрепление, может быть, уже прибыло.
А пока ему остаётся только приложить к глазам бинокль и ждать, пока в темноте узкого проулка появится знакомый силуэт.
Ожидание выматывает.

Ожидание выматывает, ожидание мучительно затягивается, ожидание вытягивает нервы один за другим, наматывая их на огромную невидимую катушку, которая называется "время". Одна секунда в таком подвешенном состоянии идёт за вечность, и спустя сотню-другую вечностей положение становится ещё хуже: Брайан обрывает звонок, и на линии раздаются короткие гудки. Эш сжимает зубы и матерится так, что небеса где-то наверху наверняка содрогаются в молчаливом негодовании: по части сквернословия в критических ситуациях ему воистину нет равных, и это только если учитывать английский. А поскольку в свои сентенции он включает изрядное количество немецких идиом и список всех знакомых ему католических святых, это возносит его способности на воистину недостижимые высоты. Правда, оценивать эти способности некому: выступать перед бегающими внизу парнями он как-то ещё не готов, а единственный возможный его слушатель куда-то подевался. Оставалось только надеяться на то, что он запомнил инструкции и доберётся до места, на найдя по пути приключений на жопу. Перезванивать Эш не рискует - если его предположения были верны, и звонок по второй линии был связан с прибытием подкрепления, то не стоит лишний раз светиться. Это же может служить и причиной того, что чья-то наглая полицейская морда на горизонте до сих пор не появилась, хотя за прошедшее время можно было преодолеть указанный путь трижды, даже если не бежать, а идти вразвалочку, созерцая достопримечательности.
Есть, конечно, ещё и другие вероятности. Но о них Эш предпочитает не думать. Не думать. Не думать. В конце концов, никаких предпосылков к тому, чтобы предположить худшее, ещё не поступало. В промзоне достаточно тихо, выстрелы с позиции Нортона наверняка были бы слышны, да и собаки наверняка подняли бы лай - это та ещё ходячая сигнализация. Но пока что было тихо, только с другой стороны здания раздавались приглушённые голоса. Спокойные голоса - а это тоже что-то да значило.
В конце концов Эш всё-таки не выдержал. Засунув почти опустошённый рюкзак в какую-то нишу в стене небольшой пристройки, обозначенной им как лифтовая шахта, он пригнулся и почти бегом припустил по крышам цехов в ту сторону, откуда должен был появиться Брайан, периодически притормаживая и осматривая местность через бинокль. Два корпуса остались позади, прежде чем он наконец увидел на углу того, кого искал.
Брайан шёл один и был, судя по всему, жив, здоров и по-прежнему оснащён полным комплектом частей тела. И если первый факт как-то слегка угнетал, то вот второму оставалось только порадоваться. Однако, тут возникал другой вопрос.
- Какого же чёрта тогда ты скинул звонок? - пробормотал Эш. И уже почти было достал из кармана мобильник, почти нажал было на кнопку быстрого вызова...
Прямо перед ним скользнул тонкий красный луч.
- Блядь. - выплюнул Нортон, сунув телефон в карман и метнувшись за очень кстати подвернувшуюся трубу. Однако, выглянув оттуда буквально через пару секунд, пляшущей красной точки он не заметил. Зато движение на противоположной стороне ряда крыш привлекло его внимание.
Ситуация стремительно скатывалась к отметке "жопа".
Нажав кнопку быстрого вызова, Эш снова приложил к глазам бинокль и взглянул туда, где ещё недавно маячил Брайан. Тот двигался в тени, и заметить его было достаточно сложно... но он, тем не менее, приближался.
В ухе звенели гудки.
Перебраться на ту сторону можно было единственным способом - вернувшись в конец проулка и перейдя по крыше замыкающего проход углового здания. Эш ринулся назад так быстро, как только позволяли скользкий рубероид и высота примерно в пять этажей. Он старался держаться ближе к тупику D и двигаться как можно более бесшумно, но, скорее всего, снайпер его уже заметил. Однако стрельбу открывать не спешил - что не могло не радовать.
На то, чтобы преодолеть достаточно немаленькое расстояние, у него ушло едва ли две минуты. Теперь он находился на крыше того самого углового здания... и вот тут возникло препятствие, которое он разглядеть не удосужился.
- Господи ёбаный Иисусе, - пробормотал Эш, притормозив на краю крыши. - Здесь не меньше шести футов. Шесть сраных футов, и будь я проклят, Брай, если ты не будешь должен мне гамбургер.
Времени у него было мало, надежды на успех ещё меньше, а чувство самосохранения и вовсе отсутствовало. Но, говорят, возможности человеческого организма в критических ситуациях многократно возрастают... а ситуация была самая что ни на есть критическая, и Нортону ничего не оставалось, кроме как взять разбег и подумать о том, что за эти несчастные пять минут, покуда он тут изображает горного козла, чёртов снайпер мог уже тысячу раз выстрелить и из этой тысячи как минимум единожды попасть.
Приземлился Эш крайне неудачно. Нет, не на кучу битого кирпича внизу, конечно, - до крыши соседнего здания он всё-таки долетел. Но при том со всего размаху приложился левым боком и чертовски неудачно вывернул руку при приземлении, да ещё и приложился подбородком о проклятый бинокль. Впрочем, сперва он этого даже не понял - вскочил и припустил дальше. От цели его отделяло около двадцати метров, и, видимо, его услышали - долговязый силуэт стоял к нему лицом и, по всей видимости, всматривался в темноту. Выглянув из -за какой-то очередной трубы, Эш поднёс бинокль к глазам...
Затем отвёл.
Затем взглянул ещё раз.
- Ну на-адо же, - протянул он, хищно усмехнувшись. - Вот чего не ожидал, того не ожидал.
Сложно было отказать себе в удовольствии порезвиться. Эш выхватил пистолет из кобуры и вылетел на снайпера, рыча:
- Энтони Резерфорд, поднимите руки и отойдите от винтовки!
И глумливо гыгыкнул, глядя на ошарашенную физиономию ещё одного своего старого знакомого. На которой, надо заметить, ни малейшего отблеска узнавания не промелькнуло, что было, в сущности, неудивительно: виделись они только всего раз.
- Ты, бля, ещё кто такой? - поинтересовался "старый знакомый", всё-таки подняв руки. Эш подошёл ближе.
- Друг твоего папочки, - внезапный и весьма душевный пинок по причинному месту заставил мистера Резерфорда-младшего завалиться набок и сдавленно взвыть. Нортон подцепил парня за волосы и для укрепления эффекта пару раз приложил головой о бетон. - Где он, кстати? И сколько вас тут всего? И какого хера вы все тут делаете?
- Я-а... не знаю... - проскулил корчившийся мужчина. Эш снова вцепился ему в волосы, шарахнул о бетон ещё раз, затем ещё.
- Я могу так долго повторять, - беззаботно заметил он. - Пока мне не надоест. А надоест мне быстро, и тогда я просто и незатейливо тебя прирежу.
Тони Резерфорд в отличие от своего отца никогда не отличался ни особым умом, ни выдающейся отвагой. Иначе говоря, был тупым трусливым дерьмом, и даже сумасшедшие увлечения его папаши, к которым тот активно приобщал сына, стремясь слепить из него хоть что-то стоящее, ситуацию не изменили. Просто к трусости и недалёкости прибавились ещё садистские наклонности и умение бить в цель без промаха. И за прошедшие пятнадцать лет ситуация, судя по всему, ни капли не изменилась.
Как Эш ни старался, ничего путного, кроме скулежа, мата и обещаний мучительной смерти, от Тони ему добиться не удалось. Следовало бы и правда прирезать его, не поднимая шума, но в этом плане был большой минус: объяснять наличие трупа с перерезанной глоткой бравым парням из спецназа пришлось бы Брайану, а это означало лишние хлопоты. Потому дело ограничилось выстрелом в голову. Эхо хлопка разнеслось по всей территории завода, но это, возможно, было и к лучшему: пора было выманивать ос из гнезда. Надо было только успеть забрать Брайана перед тем, как начнётся жужжание.
Эш потерял его из виду. Пора было спускаться, и найдя ближайшую пожарную лестницу, он дробно застучал по ступеням, сползая вниз. Он почти добрался до второго этажа, когда кусок этой чёртовой ржавой железяки с адским скрежетом и грохотом обвалился вниз.
Прямо под ноги тому, кого он искал.
- И какого хера ты не берёшь трубку? - осведомился Эш снизу вверх, выпутываясь из-под остатков лестницы. - Кстати, с тебя гамбургер. А лучше два.

Эш скосил глаза вправо, и что-то внутри нехорошо так дёрнулось: железный штырь, к которому, по идее, должен был быть приварен поручень, воткнулся в землю аккурат в паре дюймов от его лица. Перекоси лестницу при падении немного в сторону, и Патриция Кейн выиграла бы свой доллар: "зеркальный убийца" окончил бы своё существование крайне нетривиальным образом - с куском пожарной лестницы в глазу.
Впрочем, долго размышлять об этой безрадостной перспективе не пришлось - Брайан после некоторых усилий всё-таки отшвырнул чёртову железяку в сторону.
- Leck mich am Arsch! - ласково сказал Нортон то ли гипотетической журналистке, то ли вслед едва не угробившему его куску арматуры, улыбаясь при этом совершенно сумасшедше. Определённо, для него сегодня был день какого-то просто патологического везения: безумный прыжок, тянущий на грёбаные олимпийские рекорды, железяка, так удачно разминувшаяся с его физиономией... И, конечно, вовремя замеченный снайпер.
Мысль о только что отправленном в ад отпрыске семейства Резерфордов порождает внутри тревожное эхо тех самых проклятых "а если бы", о которых у Эша просто не было времени думать во время бешеной беготни по крышам. Запоздалая тревога перепуганной птицей мечется где-то под рёбрами, заставляя сердце бешено колотиться, а кончики пальцев - вспоминать сухую шероховатость эластичного бинта. Как начальную точку появления в его новой жизни... страха; как ситуацию, которую он был абсолютно бессилен изменить.
Он смотрит на склонившегося над ним детектива и пытается улыбнуться, чтобы спрятать эту чёртову тревогу, несвоевременную и теперь уже совсем ненужную. Но улыбка всё равно выходит кривой и неискренней - видимо, рядом с этим человеком у Эша никогда не получится менять маски с той же лёгкостью, с которой он дурачит остальных. Остаётся бросить это гиблое дело и перестать кривить физиономию.
- Брай... - хрипло говорит он. Окончание имени теряется, застревает где-то в горле, оставляя короткий слог, тонкий и острый, как лезвие на языке. - Чёрт с ними. С гамбургерами. Главное, я успел.
Новость про звонок заставляет Эша нахмуриться, обдумывая возможные последствия - начиная с того, что самый удобный и надёжный способ держать связь теперь недоступен, и заканчивая тем, что их точное местонахождение могли уже давно вычислить. Впрочем, последнее скорее следует отнести к разыгравшейся паранойе: если бы их нашли, тут уже давно плясала бы толпа народу, а пока было тихо, несмотря на всю поднятую Эшем суматоху.
- Это я стрелял. - говорит он. - Там был снайпер. Винтовка осталась на крыше, я забрал только патроны.
Разлёживаться дальше не имеет никакого смысла, и Нортон, кряхтя и тихонько матерясь сквозь зубы, предпринимает попытку подняться. Спина после падения с ощутимой высоты ноет, но там, пожалуй, нет ничего критичного. Разве что образуется потом пара синяков, да и то не очень крупных: достаточно плотная куртка слегка смягчила падение. Затылок болезненно пульсирует, но там тоже никакого ущерба, кроме средних размеров ссадины.
"День патологического везения," - думает Эш. Но потом, когда он пытается приподняться, опираясь на руки, выясняется, что лимит этого самого везения на сегодня исчерпан: левое плечо простреливает болью, и приходится чрезвычайно нелепо завалиться вбок. Видимо, неудачное приземление после того безумного прыжка всё-таки обернулось для него неприятными последствиями, а короткий полёт с куском ржавого железа вместо парашюта добавил этим последствиям изюминки. Но, впрочем, Эш сразу же поднимается на ноги, оттолкнувшись здоровой рукой и оставив левую безвольно болтаться. Проверяет оружие, осматривает бинокль на наличие повреждений, хлопает себя по карманам в поисках рации и телефона, и только убедившись в сохранности снаряжения, спрашивает:
- Ты умеешь вправлять вывихи?

- За последние полчаса я мог трижды свернуть себе шею. - невнятно бубнит Нортон, осторожно проверяя языком спрятанное за щекой лезвие, чудом при падении не раскроившее щёку. - Это моё нормальное состояние, если ты ещё не заметил.
И более того, у него есть все основания предполагать, что в ближайшем времени этот риск многократно повторится, причём для них обоих. За последние несколько минут они умудрились устроить на этом небольшом пятачке площади такой грандиозный шум, что было в высшей степени удивительно отсутствие толпы вооружённого до зубов народа. Однако нельзя сказать, чтобы Эша это особенно огорчало. Чем дольше будут щёлкать клювом их потенциальные преследователи, тем выше шансы предоставить им выяснять отношения с группой захвата и самим потихоньку переместиться в безопасное место.
Впрочем, с точки зрения Эша эта идея не так уж и хороша. Отсиживаться в укрытии, когда рядом, возможно, находятся несколько его старинных "друзей", кажется совершенно недопустимым. Плюс ко всему, у этих самых друзей есть все шансы выкрутиться по прибытии спецназа целыми и невредимыми - если право собственности на эту чёртову промзону принадлежит "Аризоне Карго", то с большой долей вероятности все участники собравшейся здесь вечеринки имеют непосредственное отношение к управляющей верхушке компании, а стало быть, прекрасно подготовлены ко всякого рода форс-мажору.
Нет, нет, и ещё раз нет. Нортон лез в это пекло отнюдь не для того, чтобы выступить в качестве безмолвного наблюдателя, эта роль его заведомо не устраивала.
- Нет, - ворчит Эш, пытаясь удержать равновесие. - Я стрелял не из винтовки, хотя и следовало бы. Напомни мне как-нибудь рассказать тебе про Резерфордов и их аллигаторовую ферму. И... - задрав голову, он смотрит наверх, оценивая высоту падения, - Даже если бы я не забрал гильзу, вряд ли я бы за ней полез.
Да, высота, бесспорно, впечатляет. Следует признать, что вывих при исполнении подобного трюка являлся наименьшим из возможных зол: раскрои он себе башку о камни, положение было бы гораздо более неприятным. Но как бы то ни было, выбитое плечо тоже не добавляет позитива сложившейся ситуации. Эш с шипением втягивает воздух сквозь зубы, когда Брайан осматривает повреждённую руку, и недовольно хмурится, когда тот подталкивает его в направлении выхода с промзоны.
- Разумеется, я могу идти. - говорит он. - И я намереваюсь вернуться туда, откуда пришёл.
Плечо стреляет отвратительной ноющей болью. Ещё один повод вернуться на крышу: эластичный бинт Эш с собой, конечно, захватить не догадался, но пара ампул с обезболивающим была припрятана в потайном кармане рюкзака. Но перед этим всё-таки следовало принять соответствующие меры.
В первый раз Нортон умудрился вывихнуть левое плечо шестнадцать лет назад, и к этому были напрямую причастны некий Майкл Маккинзи, наручники и сигары формата "корона гранд". Рваные пятна ожогов до сих пор белели на груди, а воспоминания всё ещё заставляли стискивать зубы и хмуриться. И это была ещё одна гиря, заставляющая чашу весов склониться в сторону противоречащего здравому смыслу выбора: вероятность того, что Маккинзи присутствовал здесь, была ничтожна - но она была, и Эш не мог уйти просто так.
Второй раз злополучному плечевому суставу досталось при первом знакомстве Эша с Безумным Максом. Дальше было ещё множество подобных эпизодов: от неудачно положенного на повороте мотоцикла до невовремя сработавшего детонатора взрывного устройства. Подробности многих из тех происшествий Эш помнил плохо, но факт остаётся фактом: именно один из максовых Псов научил его тому варварскому способу лечения, который он нынче собирался применить на практике.
- Подожди полминуты, - коротко бросил Эш в сторону детектива. А затем принялся делать совсем уж странную для стороннего наблюдателя вещь, а именно - запихивать в рот воротник собственной водолазки. Одной рукой делать это было чертовски неудобно, мешало лезвие за щекой, да и эластичная материя оттягивалась с трудом. Но в итоге ему всё-таки удалось зажать в зубах достаточно толстый слой ткани. Выглядел он в результате всех своих манипуляций абсолютно по-идиотски, и ещё более идиотским казалось то, что, подхватив под локоть повреждённую руку, он подошёл к стене здания... и со всего размаху приложился об неё выбитым плечом, приглушённо рыкнув от боли.
То ли доля везения на сегодня действительно была исчерпана, то ли длительное отсутствие практики сказалось не лучшим образом, но с первого раза провернуть этот фокус не удалось. Впрочем, Эш не стал давать себе время на раздумья и незамедлительно повторил процедуру. Перед глазами сперва потемнело, затем поплыли разноцветные круги, но чёртов сустав, кажется, всё-таки встал на место. Это не особо облегчило жизнь, конечно: боль была адская, и толком двигать рукой он всё равно не мог. Но, по крайней мере, она теперь и не висела безжизненно.
- Нам нужно туда, к тем мусорным бакам, - кряхтит Эш, показывая направление. - Оттуда можно будет забраться на крыши и спуститься с другой стороны.
До мусорных баков и примеченной Нортоном лестницы около шестидесяти футов. Совсем немного - но действовать стоит предельно быстро: со стороны ангаров раздаётся визгливый лай потревоженной пёсьей стаи.
Похоже, хозяева наконец-то решили взглянуть, кто пожаловал к ним в гости.

- Откуда я взялся, говоришь? - задумчиво тянет Эш, пытаясь двигать повреждённым плечом и кривясь от боли. - Возможно... возможно.
Эш, на самом деле, сильно сомневается, что у него когда-нибудь хватит духа пропустить хоть кого-то на ту закрытую территорию, где собрана вся хранящаяся в его  памяти  грязь. Но он твёрдо уверен в одном: если он когда-нибудь всё-таки решится это сделать, именно Брайан будет тем человеком, которому он сможет рассказать всё.
Бурчание детектива до смешного напоминает напутствия не в меру заботливой мамаши: "Когда пойдёшь на улицу, непременно надень шапку, ты же не хочешь простудиться. Не ешь много сладкого, ты же не хочешь, чтобы у тебя заболел живот. Убивая людей из огнестрельного оружия, не забывай подбирать гильзы - ты же не хочешь закончить свои дни в газовой камере ".  Только вот как объяснить, что подопечному уже давно за тридцатник, и диагноз "идиотизм" в его медицинской карте не значится, Эш понятия не имеет. Но, тем не менее, газовая камера его действительно не прельщает, хотя он и не уверен, используется ли ещё где-то в Америке этот способ казни.
- Что ты, я просто сплю и вижу, - язвительно бросает он через плечо, целеустремлённо щемя в сторону нужной лестницы и молясь всем известным ему святым, чтобы она оказалась не совсем проржавевшей. - И стул, и камеру. А лучше всё сразу, чтоб наверняка.
"И побыстрее. Без путешествий по Верхнему и Нижнему мирам, ну их к чёртовой матери".
Тот безумный сон до сих пор припоминается ему во всех подробностях. Вряд ли его, разумеется, можно отнести в разряд вещих - сбыться ему уж точно не суждено. Но кое-какие детали вполне могут оказаться приближенными к реальности: по крайней мере, Эш твёрдо уверен в том, что если только людям синдиката удастся выйти на его след, из поимки "зеркального убийцы" они устроят такой цирк с конями, который скромному шоу Патриции Кейн и не снился. И Нортон, разумеется, предоставлять им такую возможность вовсе не намерен.
Дальнейшие события разворачиваются как-то слишком стремительно для того, чтобы успеть правильно на них среагировать. Эш оборачивается на полпути, услышав и правильно истолковав поднятый собаками лай, и Брайан тут же пихает его в сторону мусорных баков, придав неслабое ускорение. Возмутиться Нортон толком не успевает: начинается стрельба, и трезво оценив собственную боеспособность, он решает, что наиболее верным в данной ситуации действительно будет убраться наверх и снимать неожиданных гостей с крыши. Но всё же колеблется - секунду, другую, третью... В конце концов, нападающих четверо, а Макбет один, и находится он при том далеко не в самой выигрышной позиции. Но в итоге логика всё-таки берёт верх над прочими переживаниями, и Эш карабкается по лестнице вверх со скоростью, поистине невероятной для человека, у которого толком работает только одна рука.
Лестница оказывается достаточно крепкой, однако Нортон удерживается на ней буквально чудом, едва не загремев вниз, когда где-то под ногами о металлический поручень лязгает пуля. Это заставляет его прибавить скорости, и на крыше он оказывается в общей сложности чуть меньше, чем за минуту. Ещё пару мгновений он тратит на то, чтобы достать оружие, распластаться на животе и оценить диспозицию, свесившись с края крыши.
Пока что потерь нет ни с той, ни с другой стороны, зато Брайану удаётся обеспечить себе небольшое тактическое преимущество, разогнав нападающих за мусорные баки. Эш, зафиксировав примерное расположение целей, поднимается и перемещается ближе, занимая более удобную для позиции стрельбу.
- Schau mich an, du Schwanzlutscher! - орёт Нортон, почти вслепую паля по мусорным бакам. - Verpiss dich!
Его отвлекающий манёвр удаётся: двое из четверых обращают на него внимание, и следующие выстрелы уже целят в него. Причём абсолютно безуспешно: высота здания, по крыше которого топчется Нортон, - около четырёх этажей, видимость находящихся внизу стрелков сильно ограничена, а вот Эшу они наоборот видны как на ладони. Впрочем, следующие два выстрела он всё равно отправляет в молоко: его отношения с огнестрельным оружием далеко не так тесны, как с колюще-режущими предметами. Но увы, возможность спуститься вниз и вспороть ублюдкам глотки ему в ближайшее время вряд ли представится, так что приходится ограничиваться имеющимся. Но только когда очередная пуля вздымает фонтан мелкой каменной крошки в футе от его лица, поднимающая где-то внутри злость наконец-то обретает форму. Кипящий в крови адреналин успокаивается так же моментально, как выветриваются пузырьки из взболтанной газировки; ощущение какого-то бесшабашного веселья, сопровождавшее его всё это время, исчезает тоже. Остаётся только сковывающая эмоции ледяная корка, надёжно изолирующая разум от посторонних переживаний.
Следующим выстрелом Эш снимает ближайшего к Брайану стрелка; затем ранит ещё одного - тот валится на землю и орёт, держась за плечо. Оставшиеся двое поднимают бессмысленную суету и принимаются вопить: видимо, пославший их озаботился снарядить патруль рациями.
Это, конечно, не очень хорошо: есть все шансы, что через пару минут прибудет подкрепление. Стоит использовать эти минуты по максимуму.
- Поднимайся скорее! - кричит Эш.
С соседнего проулка раздаётся какой-то шум.