•    Ash Norton

- Ты помнишь их? - спокойным, абсолютно лишённым интонаций голосом спрашивал Нортон сидящего перед ним человека. - Помнишь?
На стол ложились распечатанные кадры любительских порнофильмов. У самого стойкого копа психика пошатнулась бы, когда он бы увидел, что на этих кадрах творили с детьми огромные потные мужики. Сколько их было, этих распечаток?.. Десяток, другой, сотня...
Маленькая кудрявая девчушка, ей нет и шести.
- Элизабет. Она почти ничего не говорила, только плакала и звала мать.
Тринадцатилетний подросток с лицом ангела и потухшим взглядом мертвеца.
- Рик Уолш. Его мать очутилась в психушке сразу после его исчезновения.
Сёстры-близняшки лет десяти.
- Эмили и Нора Харрингтон. Их до сих пор ищут, но не найдут, верно? Куда ты дел их трупы, Джеймс? Куда ты выбрасываешь поломанные игрушки?..
Джеймс Ховард упорно молчал. Главным образом по причине того, что говорить с заклеенным скотчем ртом было несколько проблематично. Но также и потому, что во рту у него недоставало значительной части зубов. Зубы эти лежали тут же, на столешнице, в неряшливой кровавой лужице, и при взгляде на ровный ряд белых комочков Ховард начинал трястись и мычать вдвое сильнее прежнего. Собственно, всё время беседы он только этим и занимался - дрожал, мычал и пускал кровавые слюни. Это начинало утомлять.
- Смотри на них! - потеряв терпение, Эш ткнул собеседника лицом в фотографии, как тыкают мордой в лужицу провинившегося кота. - Смотри, мразь, иначе я тебе веки вырву! Тебе же так нравилось на них смотреть, а?
Ховард заскулил. Количество слёз, соплей и слюней увеличилось вдвое.
- Хорошо. - Нортон развернул стул спинкой вперёд и сел, положив подбородок на руки. - Давай сделаем так. Ты рассказываешь мне, где хранится твоя маленькая коллекция, а я не приношу садовый секатор и не отрезаю тебе яйца. По-моему, достойная сделка, как ты считаешь?
Собеседник завыл и затряс головой так, что она должна была вот-вот отвалиться. Эш резким движением сдёрнул скотч.
- По... подвал дома в Даун Таун... Напротив бара, где тусуются "Outlaws"...
- Хорошо. - Эш поднялся, вернул скотч на место и достал из ящика стола красный маркер. - Знаешь, я даже рад, что не пришлось применять секатор. Тогда бы ты вырубился от болевого шока и сдох бы слишком быстро и безболезненно.
Поставив зеркало на столешницу, Эш тщательно вывел "послужной список" своей очередной жертвы: "УБИЙЦА", затем "НАСИЛЬНИК", "ЛЖЕЦ"...
Лезвие кухонного ножа медленно, со смачным хрустящим звуком пронзало плоть того, кто ещё недавно был Джеймсом Ховардом, успешным режиссёром-документалистом.
Тщательно убрав место преступления и спрятав залитые кровью распечатки обратно в невзрачную пластиковую папку, Эш Нортон достал из сумки потрёпанный тетрис. На задней крышке игрушки была накарябана маркером полустёршаяся надпись: "Yours..." Внутрь корпуса была вложена распечатанная записка: "331 — 387, Sunday, 09:00 pm. You must sit still."
Простой ребус должен был найти адресата.

• Brian Macbeth

C какого момента его жизни трупы стали нормой, Брайан уже не помнил. Кажется, это случилось много после начала работы в полиции. Первое изувеченное тело стало для Макбета откровением - тошнотворным и отвратительным. О, отделенные от чрева внутренности - это то еще зрелище, Эмма была в восторге. Она бегала по месту преступления, окрыленная новым делом, а Брайан молча таращился на главного героя своих будущих ночных кошмаров.
Сколько лет прошло с того самого момента истины? Достаточно, чтобы превратить кровавое месиво в обыденность. Выехать на очередное убийство - это как за хлебом сходить. И все равно раз за разом выворачивает. Иногда Брайану кажется, что Эмма специально, из вредности выбирает для их тандема самые вопиющие случаи, просто потому, что знает, насколько тяжело напарнику сдержаться каждый раз при виде того, что остается от жертв, а, в силу особо изощренных вкусов Уоррингтон, остается от них очень немного.
И это бесконечное дело, которое делает с Макбетом страшные вещи, тоже на совести женщины в белом. Эмма - его личный траблмейкер. Демон. Хотя, нет, демон у Брайана сейчас другой...
...Тот самый демон, который каждый вечер звонит не для того, чтобы маньячно подышать в трубку, а - кто бы мог подумать! - поговорить. Конечно, кто лучше подойдет на роль собеседника, если не детектив, расследующий дело о ТВОИХ убийствах? В прочем, больше всего Брайана поражает поведение не маньяка-психопата, а свое собственное. Он, как малолетняя школьница, ведется на эти беседы за жизнь и, кажется, уже готов защищать убийцу от правосудия.
Это не нормально.
Это странно.
Это страшно.
Как такое могло случиться?..
Макбет прибывает на очередное место преступления одним из первых. Он уже знает, что увидит там, кого увидит - все разыграно как по нотам, в точности так, как рассказывал убийца по телефону. Вот так вот. Детектив иногда узнает, кого следующим лишат жизни и и не пытается никого спасти. По-хорошему, ему бы, для начала, спасти себя.
- Джеймс Ховард, - сообщает ему один из патрульных, как только они с Эммой оказываются рядом с трупом. Брайану очень хочется сказать "я в курсе", но он вовремя прикусывает язык. Еще не хватало объяснить, откуда взялся этот самый курс.
Детектив перебрасывается с патрульными еще парой-тройкой слов, старательно не глядя на изувеченное тело, а затем оставляет Эмму разбираться со всем этим. В конце концов, это была ее инициатива, вот пускай пожинает плоды своих фантазий. Женщина недовольно щурится, глядя напарнику вслед, но продолжает мило улыбаться мужчинам в форме. Уж она-то найдет на Макбета управу, потом, когда-нибудь.
В доме жертвы идеальный порядок. Разумеется. Ничего не тронуто, все ценности на месте, даже то, что можно было бы с легкостью унести. Брайан не сомневается - убийца пришел с другой целью, он не вор и не грабитель. И это тоже завораживает - то, как он идет к своей цели, не отступая от нее ни на шаг, не размениваясь на мелочи. Детектива всегда завораживала эта причинно-следственная связь, которая толкает людей на такие страшные поступки, как убийство.
Одиноко лежащий тетрис - черное пятно на лощеной обложке идеального порядка. Его невозможно пропустить. Это словно призрак из прошлого. Макбер на секунду даже перестает дышать, глядя на детскую игрушку так, словно та способна вот прямо сейчас подскочить и вцепиться ему в ногу.
Но любопытство пуще неволи.
На то, чтобы решиться уходит с пол минуты. Брайан осторожно поднимает вещицу и почти сразу находит на ней послание. Для себя самого. Вот уж точно привет из прошлого. По спине ползут мурашки. От волнения и предвкушения. Он заранее знает, от кого записка и главное - что она означает. Пришло время встречи.
Тетрис Брайан прячет в пиджак, насколько позволяют размеры. Нет, он не оставит улик для других полицейский - видит Бог, среди них есть смышленые ребята, а это слишком опасно. Для его убийцы.
По возвращению Эмма смотрит на него внимательно, Макбету кажется, что даже с подозрением. Она, наверное, ведьма и все уже знает. Или догадывается. Во всяком случае, о якобы тайных звонках с неизвестного номера.

• Ash Norton

Нортон уходит из дома с ощущением полной опустошённости. Он не испытывает присущей маньякам эйфории, не захватыает с собой трофеи, чтоб снова и снова переживать момент расправы. Он просто уходит, унося внутри себя гигантскую чёрную дыру и думая о том, что одной мразью на этой земле стало меньше. Да, меньше, но из глубины зияющей пустоты на него смотрят Элизабет, Рик, Эмили и Нора, и ещё многие, многие другие, - те, кого он не успел, не смог спасти.
И поэтому Нортон запирается в съёмной квартире до утра, и пьёт. Пьёт, как дьявол.
А на следующий день он выползает из дома и направляется в очередной свой маленький крестовый поход. В одном кармане его куртки истекает жиром завёрнутый в промасленную бумагу хот-дог, в другом попискивают две тощих и весьма голодных крысы. Странный набор для крестоносца, не так ли?..
Забегаловку, возле которой тусуются байкеры, ему удаётся найти достаточно быстро. Стараясь привлекать как можно меньше внимания, Нортон пересекает переулок и спускается в подвал. Ключ у него, разумеется, с собой - в доме Ховарда полицейские всё равно не заметят его отсутствия.
Джеймс Ховард, помимо профессионального занятия документальным кино, имел также одно маленькое, но весьма занятное хобби. Он снимал детское порно. Жёсткое порно с детьми, если вы понимаете, о чём я. Этот подвальчик, снятый подставным лицом и оборудованный под мини-киностудию, повидал больше детских слёз, чем многочисленные горе-Санты в супермаркетах. Здесь же стоял рабочий компьютер, и здесь же хранилась вся коллекция записей. Полное собрание.
Осмотревшись, Эш запер за собой дверь, высадил крыс в какую-то банку, включил компьютер и вывалил все диски в одну огромную кучу.
А затем достал бутылку "Captain Morgan" и принялся их просматривать. Один за другим. Один за другим. Один за другим. Глухо рыча и и раздирая ногтями пластиковый подлокотник стула, он смотрел, пялился в монитор, не моргая, пока на глазах не выступали слёзы. Глотал прямо из горла обжигающий ром и снова смотрел, выжигая на сетчатке образы рыдающих и кричащих детей. Смотрел, подкармливая, раздувая пламя собственной ненависти...
Диски кончились спустя пять часов. Ром кончился намного раньше, но опьянение не наступало - сжалось в тугой комок внутри, как пружина, дожидаясь момента, чтоб распрямиться и ударить.
Эш разобрал диски на две части. Небольшую стопку он вынул из обложек и спрятал в принесённый с собой конверт. Остальные сбросил на пол, каждый предварительно переломив пополам.
"Чтоб никто... никто больше, своими грязными руками."
Жёсткий диск компьютера он заменил на принесённый с собой, пустой и ничего такого не содержащий. Затем из недр сумки на свет появился карманный фонарик - надо было на некоторое время вырубить электричество.
Вырубив свет и тщательно намазав проводку содержимым хот-дога, Эш выпустил крыс и дождался, пока их острые зубы сделают своё дело. Затем подрубил распределитель и некоторое время любовался на то, как искрит сожранная пушистыми друзьями проводка.
От одной искры начало тлеть покрывало на необъятной кровати, стоявшей посреди студии. Только тогда Эш Нортон развернулся и ушёл.
Он возвращался пешком, переулками и подворотнями. Уже отойдя на приличное расстояние, он всё равно смог заметить поднимавшиеся над зданием клубы едкого дыма.
Эш Нортон шёл по загаженным улочкам Даун Тауна, а внутри него зияла бездна.

• Ash Norton

...А когда тугая пружина алкогольного опьянения распрямляется, ударяя сразу и по мозгам, и по опорно-двигательному аппарату, рука сама тянется к мобильнику, пальцы сами набирают выученный наизусть номер, так и не забитый в телефонную книжку.
Нортон не здоровается. Он вообще никогда не здоровается - ведь, если с кем-то здороваешься, потом непременно придётся с ним прощаться. А так это похоже на то, как будто ты продолжаешь беседу, начатую когда-то давно... очень давно.
- Знаешь, - говорит Эш непривычно хриплым голосом, как только на том конце снимают трубку, - знаешь, мне кажется, что всё, что я делаю сейчас, - это... бессилие. От бессилия. Я ничего не могу исправить, понимаешь? Ничего из того, что уже сделано, я не могу превратить... Обернуть вспять.
В голову приходит идиотская мысль, и Эш хохочет в трубку жутковатым, невесёлым пьяным смехом.
- Вот если бы я был Иисусом, - говорит он, отсмеяшись, - Если б я был Иисусом, я бы не разменивался на мелочи. Рыбы там, вода, вино... Что ещё? Ах, да, точно. Менял он выгонял из храма... Знаешь, что я бы делал? Я бы ходил по стране и воскрешал мёртвых, Брайни. Воскрешал бы, и воскрешал, и воскрешал, пока их совсем не осталось бы, или пока я сам бы не упал замертво.
И снова его сотрясает приступ судорожного хохота.
- Отличный план, правда? Но есть одна проблема, Брайни. Одна очень большая проблема. Понимаешь ли, - театральная пауза, - Я, чёрт меня дери, не Иисус. Я не Иисус, и оттого я всё делаю наоборот. А что, отличное имя для прессы - "Иисус наоборот". Как тебе, а? Впрочем, меня вполне устраивает, как есть.
Глумливый тон неожиданно сменяется серьёзным.
- У меня внутри дыра, Брайни. И в ней ничего нет. Вообще ничего. Это как водоворот пустоты, понимаешь: я снова и снова бросаю туда этих ублюдков, а он кружится и кружится, и требует ещё, и я точно знаю, что все мои поступки - зря, они все несвоевременны, всё слишком поздно... Впрочем, зачем я тебе об этом рассказываю. Ты и так должен понимать. Ведь правда?.. Правда?..
Чёрт его знает, что он надеется услышать.

• Brian Macbeth

Брайон возвращается домой за полночь. Он отказывается от предложения Эммы его подвести и идет до дома пешком. Около двух с половиной часов по улицам Лос-Анджелеса.  Уоррингтон не интересно, чем ее напарник будет заниматься ночью, но первые два квартала она едет следом, чтобы убедиться, что Макбет не сгинет в первой темной подворотне. Это ее маленький секрет - материнский инстинкт по отношению к тридцатилетнему мужику. Ничего странного, Рут говорит, что на Брайана в последнее время без жалости не взглянешь - он похож на тень самого себя. Эта работа убивает тебя, дурак, - говорит Рут, найди себе занятие попроще, чтобы спать по ночам, а не смотреть кошмары через внутричерепной проигрователь - говорит она, а потом просит Эмму приглядывать за братом, потому что "он совсем уже опух".
Брайан возвращается домой за полночь. Всю дорогу он ждет одного единственного звонка и надеется, что он случиться именно в пути. Всякий раз в четырех стенах пустой квартиры становится жутко оставаться наедине с голосом на другом конце провода. И нет, Макбет не боится своего убийцу, ни капельки, ведь тот убивает тех, кто этого заслуживает. А Брайан не совершал ничего такого. Не совершал же? Они делают одно дело разными способами - эта мысль в один момент заставляет детектива похолодеть от ужаса. Раньше ему ничего подобного не приходило в голову, раньше он не смог бы даже представить, что будет за одно с серийным маньяком. В самом деле, скажи Брайану кто-нибудь несколько месяцев назад, что он держать в руке трубку, ожидая звонка психопата, он мысленно отправил бы тело весельчака на экспертизу к Эмме.
И вот он. Держит телефон. Ждет. Звонка. От УБИЙЦЫ. И тот не звонит. Всю дорогу не звонит, и теперь уже понятно, что все надежды провести этот разговор под открытым небом - тщетны. От чужого голоса душно, отчаянно, дико, словно безумие можно передать на расстоянии по электро-магнитным волнам.
Уже в квартире Брайан успевает принять душ - обязательная процедура, чтобы не рехнуться вконец, - наглотаться антидепрессантов и почти уснуть. Телефон звонит в половину третьего ночи. Его маньяк пьян - это Макбет понимает едва ли не сразу. Безбожно пьян. Он несет такую чушь, что у детектива сводит скулы, и волосы встают дыбом на загривке. Казалось бы, обычные словно, но сколько в них... Бездны. Кажется, весь разговор Брайан не дышит. Слушает. Слишком внимательно для человека под действием лошадиной дозы снотворного. И кажется он понимает, о какой дыре говорит убийца, даже лучше, чем хотел бы. Эта дыра поглощает его самого, и в эту безду даже не нужно заглядывать - она сама смотрит в тебя.
Хочется сказать что-то в ответ. Что-то жутко неуместное, что не говорят убийцам полицейские. Что-то, чего вообще, кажется, убийцам не говорят. Брайан нажимает "отбой", так ничего и не сказав. Он не стирает номер вопреки обыкновению, он еще с пятнадцать минут смотрит на экран мобильника, а потом бросает его в ящик прикроватного столика.
Время телефонных разговоров закончилось.

• Ash Norton

Он ждёт.
Ждёт.
И... ничего. Несколько секунд задумчивой тишины, и на том конце провода вешают трубку. "Вот и хорошо," - думает Нортон, обмякая в продавленном кресле и тупо пялясь на погасший экран телефона, - "Иначе я бы наболтал ещё чёрт знает чего... Впрочем, я и так ему наболтал... Иисус, надо же, х-ха..."
Внезапно обозлившись, Нортон вдруг швыряет телефон в стену. Ни в чём не виноватый кусок пластмассы, не выдержав мощного удара, разлетается острыми чёрными брызгами.
"Да что со мной, чёрт возьми, такое творится?! Какого чёрта я вообще вцепился в этого блаженного? Устроил, мать твою, сеанс диванной психотерапии - понимает, не понимает он, какая мне, МНЕ какая, к чёртовой матери, разница?!"
Пытаясь встать, Эш наступает на острый осколок пластмассы, выдаёт замысловатое, хоть и не совсем внятное, ругательство, и обрушивается на пол всеми своими ста шестьюдесятью фунтами, по пути перевернув кресло и опрокинув сумку. На пол рядом с ним из бумажного конверта сыплются диски; он встаёт, шатаясь, и собирает их, стирая с лица непонятно откуда появившуюся влагу.
"А завтра ведь воскресенье."
Чуть позже, собравшись в кучу, Эш перетаскивает себя из продавленного кресла на такой же продавленный диван и... засыпает. Не кратким тревожным сном алкоголика, как это бывает обычно, - нет, он проваливается в тёплое тяжёлое забытьё, блаженное забытьё без сновидений и вызванной снотворным мути.
Его пустота уютно молчит, свернувшись в клубок.
Он дрыхнет до полудня.
* * *
Утро у Эша началось тогда, когда у всех нормальных людей традиционно заканчивается ланч. С трудом оттащив себя в душ, Нортон отметил, что зеркала нынче транслируют триллеры, и безуспешно попытался побриться. Порезался в первые же две секунды и плюнул на это неблагодарное занятие, благо, внешность вполне позволяла ему бродить по городу с трёхдневной щетиной и не выглядеть при этом моджахедом. В холодильнике второй месяц в одиночестве покрывался плесенью неопознанный и некогда съедобный объект, зато недавно купленная банка кофе радовала глаз. Им Эш и принялся накачиваться, стремясь хотя бы условно вернуть себе человеческий облик. Не то чтобы ему это удалось, но иногда намерение значит больше результата, верно?
Раскрытый ноутбук в молчаливом упрёке пялился круглым глазком вебкамеры. Своей очереди ждали три ненаписанные статьи - не то чтобы рерайтинг был таким уж хорошим источником заработка, но он был удобен и не подавлял необходимостью просиживать штаны в душных офисах.
- А ещё тебе надо покупать еду, доставать одного странного копа и убивать людей, - задумчиво пробормотал Эш, уставившись в веб-камеру. - Не слишком ли много на себя берёшь, Нортон?
Как бы то ни было, к семи часам статьи были написаны, еда закуплена, а тело по имени Эш Нортон приобрело вполне себе здоровый и даже сравнительно адекватный вид. Не считая кругов под глазами. Впрочем, было ещё светло, так что проблему панды помогли разрешить солнцезащитные очки.
Спрятав во внутренний карман куртки пакет с дисками, Нортон вышел из дома и направился в сторону бульвара Санта-Моники, тщательно гоня мысль о том, что ждал этой встречи с четверга.

• Brian Macbeth

По традиции Брайан не спит всю ночь, а точнее, оставшиеся два часа. Выходной? О, Боже, о чем вы вообще, какой может быть выходной у офицера полиции с незакрытым делом на столе..? С появлением в жизни Макбета серийного маньяка-убийцы понятие выходного дня отпало само собой, точно так же как и понятие нормального, здорового сна. Брайан не знает, не понимает, во что он постепенно превращается с этой своей одержимостью и трудоголизмом, но Рут говорит, что ничем хорошим это не кончится. Даже всегда блестательная Эмма, которой уж точно плевать на то, чем гробит себя ее напарник, как-то заметила, что вообще-то, для того чтобы не распугивать в офисе коллег и не вызывать паники у граждан, Макбету не помешало бы иногда закрывать глаза по ночам. Ну конечно, ей говорить об этом легко, ей ведь по вечерам не звонят маньяки.
В половину восьмого Брайан уже выходит из дома и пешком идет пару кварталов до ближайшей остановки. Проблему синяков под глазами он решает классически - с помощью очков-авиаторов с черными зеркальными стеклами, да, типично полицейский атрибут униформы, даже не смотря на то, что последнюю детектив не носит с тех самых пор, как закончил академию.
В участке Эмма говорит, что очки - это жутко банально, что в них Бри похож на вампира. Когда он спрашивает, что предлагает она, Уорридгтон коварно щурится и предлагает переспать, чтобы коллеге лучше спалось по ночам. Они уже все это проходили, конечно,  Макбет отказывается, чем вызывает у криминалиста веселый смех. Тогда она предлагает свой тональник. Как-то Брайан уже пробовал этот способ, одолжив сей косметический атрибут у сестры, закончилось все тем, что Рут, хохоча от души, накрасила брату ресницы тушью и губы - блеском, а потом ори оба ржали, как ненормальные. Правда спать по ночам Брайану это не помогло.
Бри не ожидает, что в офисе его ждут агенты ФБР, по их словам, присланные на помощь. Макбету не нужна помощь, ему нужно, чтобы посторонние люди не совали нос в ЕГО дело об убийце. Но это, разумеется, мало кого волнует. Детектив не жмет новым коллегам руки и не подходит ближе, чем на расстояние вытянутой руки, потому что он теперь чертов параноик, и потому что жучки на одежде ему не нужны. Тем более в ввиду предстоящей встречи.
К слову о встрече. Брайан запрещает себе думать о ней с того самого момента, как нашел тетрис в доме последней жертвы маньяка. Точнее, он очень надеется, что последней. И вот, когда до назначенного остается чуть больше получаса, Макбет наконец может погрузиться в тихую, немую панику, густо замешанную на предвкушении.
Да, время телефонных разговоров закончилось.
Он не ловит такси, хотя, наверное, стоило бы, но снова играет паранойя, так что детектив садится в автобус, а оставшийся квартал идет на своих двоих. Еще немного и он скинет свой лишний вес с такими ежедневными прогулками. Раньше он как-то ездил на машине - на своей или Эммы.
На бульваре Санта-Моники с утра общепринятого выходного дня до беса народу. Самое то, чтобы затеряться в толпе. А может даже потеряться. И свободных лавочек раз-два-обчелся, так что Брайану приходится пройти не меньше половины аллей, прежде чем удается примоститься на скамейке, она старенькая и выглядит потрепанной годами, может, поэтому на ней никто не сидит. Как убийца его найдет? Макбет не имеет понятия, хотя чему удивляться? В отличие от него самого, маньяк знает, как выглдяит детектив.

• Ash Norton

И действительно, нет ничего проще, чем раствориться в толпе на бульваре Санта-Моника. Туристы самых разных мастей, трезвые и не очень, одетые и не совсем, с удовольствием окунаются в богемную атмосферу этого пёстрого местечка. Ко всякого рода странным личностям, вроде бездомных с угнанными из супермаркета тележками и укуренных в хлам хиппи, здесь все давно уже привыкли. Только на грозных бородатых байкеров ещё косятся настороженно - кто знает, что на уме у этих затянутых в кожу громил. А так, будь ты хоть голым, хоть фиолетовым, - никто не обратит на тебя внимания на бульваре Санта-Моника.
С наступлением вечера всё это буйство красок ничуть не угасает, скорее наоборот, расцветает огнями неоновых реклам и кричащих вывесок. Найти человека в такой толпе и суматохе практически нереально... если не знать наверняка, что он там есть и что ждёт тебя.
Эш до самого конца не был уверен, что его послание дошло до адресата. Способ передачи был крайне ненадёжен, но всё же более безопасен, чем переговоры по телефону. В конце концов, встречу ничто не мешало перенести. Но, нарезая четвёртый круг по бульвару в компании бутылки "Будвайзера", Нортон поймал себя на том, что ощущает... разочарование? Он моментально отмёл эту мысль, как идиотскую и не заслуживающую внимания, и уже окончательно собрался было завалиться в паб и пропустить ещё пару пива...
Как вдруг в животе будто бы дёрнул слабый электрический разряд. Да, сомнений быть не могло, периферийное зрение не ошиблось: где-то в полусотне ярдов поодаль, на одной из лавочек, поставленных вдоль бульвара, восседал не кто иной, как детектив Макбет собственной персоной.
"Хех, да у меня на тебя чутьё вырабатывается, дружище."
Эш, не глядя в сторону своей цели, направился прочь, радостно скалясь во все тридцать два куда-то в пустоту. Проходившая мимо девица решила было, что улыбка предназначалась ей, и в ответ разразилась дурацким хихиканьем, в ответ на что Нортон скорчил лицо-кирпич и поспешил всосаться поглубже в толпу. Только навязчивых поклонниц ему сейчас и не хватало.
Сделав широкий круг и бесцеремонно затоптав и без того видавший виды газон, парень обошёл скамейку сзади, мысленно ругая своего детектива за безалаберность: ну что мешало ему сейчас всадить в бок Макбету нож и убраться восвояси?.. Да ровным счётом ничего.
Подойти бесшумно помог какой-то бездомный, ни с того ни с сего принявшийся орать матом и тем отвлекший на себя внимание доброй половины народа. Эш улучил момент, чтоб поставить бутылку пива на бордюр, а затем подскочить к спинке скамейки, приобнять детектива за шею и чувствительно упереть подбородок ему в затылок, мешая обернуться. Со стороны подобный жест выглядит как дружеское объятие, и вовсе не смахивает на то, что кто-то кому-то ломает шею. Но на самом деле в таком положении очень легко перейти от одного к другому, и детектив Макбет наверняка это знает.
- На твоём месте я бы не оборачивался, - весело говорит Эш. - Знаешь, а ты смахиваешь на несвежего зомби. Не пробовал спать по ночам? Говорят, это помогает.

• Brian Macbeth

Брайан ждет достаточно долго. Снующие туда-сюда люди рассеивают внимание, но детектив почему-то пытается увидеть кого-то среди этой разномастной толпы, хотя как выглядит убийца, он конечно же не знает. Возможно, он надеется на удачу. Или на то, что маньяк просто сядет рядом и скажет, к примеру, "привет, хорошая сегодня погода, да?".
Все происходит совсем иначе. Макбет начинает засыпать примерно через двадцать минут ожидания, для полноты образа ему не хватает лишь утренней газеты в руках, в прочем джентльмен его возраста в дорогом костюме-тройке едва ли может сойти за праздно шатающегося. Таким обычно слегка за пятьдесят, они носят длинные серые плащи вне зависимости от состояния погоды и таскают с собой крошки хлеба, чтобы кормить ими голубей. Брайан не похож на человека, который станет собирать дома крошки для голубей, он не ел в стенах своей квартиры уже пару сотен лет, обходясь перекусами в придорожных забегаловках и литрами кофе за рабочим столом. Иногда он и вовсе забывает о том, что людям периодически нужно есть. Он должен сейчас выделяться из общей умиротворяющей картины. И тем не менее, никому нет дело до детектива... Кроме одного единственного человека на всем бульваре Санта-Моника.
Брайан тихо вздыхает, когда какой-то бродяжка начинает выкрикивать бранные лозунги в адрес какой-то неосторожной девицы, толкнувшей его тележку в ближайшие кусты. Нарушение порядка? О чем вы, сегодня у детектива встреча с серийным убийцей, ему не до мелких уличных разборок. Этим должны заниматься патрульные, которые сидят по своим машинам и пьют своей утренний горячий кофе. И едят пончики. Обязательно должны быть пончики, потому что это классика жанра - голливудские кино-стереотипы не берутся из неоткуда. Брайан точно знает, что его первый напарник, случившийся после окончания академии, любил пончики с клубничным джемом. Он даже покупал их для него пару раз перед началом смены.
Его застают врасплох. Макбет вздрагивает, когда его обманчиво мягко обхватывают за шею, но расслабляется, когда слышит уже до боли знакомый голос. Ну конечно, у этого парня страсть к эффектным появлениям, но Брайану кажется, что все это слишком наиграно и он только улыбается кривовато, потому что окружающим совершенно плевать, что "дружеский захват" может стать смертельным - уж детективу ли об этом не знать. И тем не менее, он не чувствует страха. Откуда такая уверенность в психопате? О, он сам хотел бы знать, но здесь и сейчас, ЕГО никто не убьет.
- И в мыслях не было, - Брайан в самом деле не пытается обернуться, хотя ему ужасно, до ломоты хочется знать, как выглядит его ночной собеседник - Ты опоздал, - совсем немного, но все-таки опоздал, Макбет цепляется за это, как утопающий за спасательный круг, потому что меньше всего на свете он хочет обсуждать с убийцей свои кошмарные бессонные ночи. Зомби. Зомби тоже люди... Только мертвые. Макбет как-то не чувствует себя особенно живым, так что вполне готов согласиться и на эту роль.

• Ash Norton

- Не было? - эхом повторяет Нортон, слегка ослабляя хватку. - Пожалуй, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в то, что бесы противоречия сейчас не отплясывают у тебя в голове канкан.
Это правда: воздух вокруг детектива практически искрит от любопытства, но Эш при всём желании не может позволить ему увидеть его лица, пусть даже и скрытого за очками. Это было бы небезопасно в первую очередь для самого Макбета, и плюс к этому, Нортон внезапно осознаёт, что ему безумно нравится быть на шаг впереди в этой странной игре. Нет, правда, его совершенно сводит с ума ощущение полной власти над ситуацией - именно здесь и сейчас, когда "его" детектив в прямом смысле слова находится в его руках. Ничего подобного убийца раньше не испытывал, даже когда превращал своих старых знакомых в кровавые ошмётки, - тогда ситуация тоже полностью была под его контролем, но кроме мрачного удовлетворения содеянным, он тогда не испытывал ровным счётом ничего.
Вообще испытывать "ничего" для Эша Нортона было совершенно нормальным состоянием. Обычные человеческие эмоции, казалось, были ему чужды: лишь иногда он ощущал гнев или тоску, но для этого нужны были воздействия, равные по силе вчерашнему просмотру дисков.  В иное же время Эш лишь имитировал эмоции: радость от случайной встречи с симпатичной девушкой, живущей напротив (улыбнуться, сказать "Привет"), любопытство при звуках завязавшейся на улице драки (высунуться из окна, поднять брови, крикнуть "Вы там совсем спятили? Я сейчас вызову полицию!"), и тому подобное. Каждый его шаг был расписан по сотне алгоритмов, основные из которых служили для создания образа нормального человека. А потом в его жизни возник Брайан Макбет, и сломал к чёртовой матери все привычные схемы.
"Почему?"
Это следовало хорошенько обдумать. Но не сейчас - позже, много позже.
- Да, я опоздал. Понимаешь ли, вчера зачем-то расколошматил свой телефон, а наручных часов не ношу. А ты уходишь от ответа.

• Brian Macbeth

Брайану не нравится быть ведомым. Он привык, что преступникам приходится подстраиваться под него, а не наоборот. Это законы жанра, это заранее распределенные роли. Стереотипы, ломать которые нет никакого желания. Но приходится. Черт бы его подрал, этого маньяка. Макбет понимает слишком хорошо, что его оппоненту тоже нравится держать ситуацию под контролем. Ох, да ладно, он и держит ее железной хваткой. Только - вот неожиданность! - детективу не страшно. Вообще. А должно, разве нет? Он играет с диким зверем в их общую маленькую, но запутанную игру. И у этой игры нет правил.
Что мешает серийному маньяку свернуть человеку шею? Да ничего, если подумать, он ведь делал это много раз. Может ли сыграть личность Брайана Макбета тут какую-то роль? Ну, кроме главной. Хотелось бы надеяться. В любом случае, вздумай убийца, к примеру, его задушить, то Брайан обязательно это почувствует, и, возможно, даже успеет пустить вход зубы, оттяпав противнику если не пол руки, то хотя бы ее четверть. Кусаться - это подлый и чисто бабский прием, но Макбет своими глазами видел, что пару раз он спасал Эмме жизнь, так почему бы этим не воспользоваться? Посвящай в своей жизни лишний час маникюру, и тогда детектив мог бы попытаться снять с убийцы скальп. Руками.
Все это - глупости. Почти то же самое, что нечаянные воспоминания на случай смерти. Брайан уверен на девяносто девять и девять, то останется жив. Возможно, недолго, но сегодня - точно. У его маньяка не тот стиль, не та цель. Хотя, кто бы мог подумать, что можно с уверенность спрогнозировать поведение психа.
- Ты слишком хорошо меня знаешь, - соглашается детектив и ведет плечами, чисто по привычке, и потому, что они начали затекать - И это немного нечестно, не находишь? - он не знает об этом человеке ничего, кроме того, что тот жестоко убивает людей из соображений мести.
Дружеские объятия длятся не более пяти секунд - Макбет где-то об этом читал. Или ему говорила Рут, неважно. Дело в том, что прошло уже больше пяти минут, и сидящие на соседних лавочках люди начинают на них коситься. Не то, чтобы Брайану было особое дело до их мнения, но они привлекают лишнее внимание. Убийце в розыске это явно ни к чему.
- Я мог бы догадаться, - вздыхает Брайан, глядя куда-то перед собой, в ему одному известную точку - И я не ухожу от ответа, и я бы спал по ночам, если бы кто-то мне по этим ночам не звонил, - огрызаться получается на автопилоте, детектив не повышает голоса и говорит так же тихо, как и до этого, но он немного раздражен, и еще больше - удивлен. Какое дело убийце до того, что ему не спиться? И нет, он вовсе не хочет, чтобы тот больше не звонил.

• Ash Norton

Действительно, Эш много знает о сидящем перед ним человеке. Достаточно много для того, чтобы понимать, что тот не станет делать попыток оглянуться. Поэтому Нортон убирает руки и облокачивается на спинку скамейки, по-прежнему держась позади, вне поля зрения.
- Это не немного нечестно, - шелестит возле уха детектива тихий смешок, - Это вопиюще нечестно, я бы сказал. Но зато это безопасно. В первую очередь, для тебя же. И как раз поэтому меня всё устраивает.
Однако недремлющие бесы противоречия решают продолжить свои бесовские игрища и медленно перелезают из головы детектива в голову преступника. Эш понятия не имеет, откуда вообще взялось это странное, иррациональное желание открыть хотя бы некоторые карты... Но сопротивляться ему не собирается.
- А вообще я готов пойти тебе навстречу, - усмехается Эш собственному нахальству. - Только сначала уточни, что ты имел в виду, когда сказал, что мог бы догадаться? А насчёт ночных звонков... Ну, ещё некоторое время ты будешь от них избавлен. Хотя... - Нортон делает вид, что всерьёз обдумывает перспективу прекратить докучать детективу своими полуночными философскими беседами, хотя, конечно, о такой возможности не может быть и речи - для Нортона эти звонки стали чем-то вроде линии доверия, чем-то вроде успокоительного средства. Он пока ещё не задумывается, почему, но первое смутное беспокойство по этому поводу уже назревает.
- Нет, я, конечно, могу прекратить тебе названивать, если это так мешает тебе высыпаться... -Что-то щёлкает в мозгах, и убийца понимает: только что он безбожно солгал. "Не могу"... - Но дело в том, что я не хочу этого делать. - короткая реабилитация за случайную ложь.
Откуда ни возьмись вдруг приходит раздражение. Нортон понимает, что эта грёбаная конспирация сейчас совершенно излишня, а ещё - понимает, что хотел бы сгрести детектива Макбета в охапку, уволочь его вон в тот бар напротив, взять по паре пива и - говорить, говорить, говорить до самого утра, не оглядываясь на случайных свидетелей, возможную прослушку и прочие помехи. Брайан Макбет - единственный человек, с кем Эш может говорить о том, что для него единственно важно. И именно поэтому Нортон пожимает плечами и добавляет:
- Спрашивай. Не обещаю, что отвечу, но иногда возможность спросить значит больше, чем ответ, правда?

• Brian Macbeth

Наверное, сейчас Брайан должен бы расслабиться... Если бы был напряжен. Убийца отпускает его шею, и детектив видит в этом практически высшую степень доверия, которое он оправдывает тем, что не оборачивается. Хорошо, пусть так, он увидит его тогда, когда это будет позволено, на такую уступку Макбет готов пойти.
- Очень мило с твоей стороны заботиться о моей безопасности, - вежливо откликается Брайан на столь неожиданное откровение. Сначала маньяк интересуется причиной недосыпа, теперь говорит, что безопасность полицейского ему небезразлична. И это может значить одно из двух: либо он действительно полый псих, либо у него есть план, в который детектив Макбет включен целым и невредимым. Что-то подсказывает, что второй вариант ближе к истине.
- Догадаться. О телефоне. В таком состоянии люди обычно творят глупости, - он все же пожимает плечами и складывает руки на колени, потому что не знает, куда еще можно было бы их деть - В обычном состоянии... В трезвом, тебе глупости не свойственны, - и говорит это Брайан слишком уверенно, будто видит убийцу насквозь. В прочем, логика всегда была его сильной стороной и сложить два и два не представляет никакой сложности. Если бы этому мужчине было свойственно делать глупости, он бы давно сидел за решеткой, а не нашетывал бы на ухо детективу, что ему хочется делать, а что - нет.
- Спасибо за откровенность, - Макбет усмехается в пустоту, пожалуй, он начинает привыкать беседовать с самим собой или воздухом - Я всенепременно это учту.
Убийца тоже видит в их разговорах какую-то диковеную самоцель, что-то, что не дает возможности от них отказаться. Это, внезапно, греет душу. Брайан недовольно поджимает губы - абсолютный, незамутненный бред. И очень, что они оба во всем этом погрязли по уши. И оба же запутались.
Разрешение задавать вопросы - это еще одно подтверждение того, кто тут главный. Убийце на нужно спрашивать, ведь он и так узнал о собеседнике все, что ему хотелось. Это действительно раздражает, но детектив остается совершенно спокоен. Он предпочел бы другую обстановку для откровений и бесед о высоком, но вынужден довольствоваться тем, что есть.
Отлично, Макбет, ты ведь знал, на что шел, верно?
- Хорошо. Зачем ты позвал меня на эту встречу? Уверен, что не для разговоров за жизнь, ведь тогда у тебя еще был цел мобильный телефон..?
Вот да. Он позвал, а ты, Брайан, пришел.

• Ash Norton

Нортон опять не ошибается в своих предположениях. Он вообще крайне редко ошибается: привык, что его ошибки могут стоить кому-то жизни. Как и в этот раз: детектив не делает попыток повернуться, что Эша одновременно и радует, и слегка вгоняет в досаду.
- Да я вообще милейшее существо, - радостно ржёт Нортон в ответ на вежливый отклик Макбета. - Но на самом деле за моей обеспокоенностью твоим состоянием стоит сухой рациональный расчёт. Если тебя убьют или посадят, мне некого будет доставать полуночными звонками.
Несмотря на напускную беззаботность, Нортон вдруг ловит себя на том, что мысль о возможной смерти детектива причиняет ему весьма сильный внутренний дискомфорт. Можно даже было бы сказать - пугает его. Убийца с изумлением качает головой, думая о том, что страха он не испытывал уже около пятнадцати лет. Что ж... ещё одно новое качество, привнесённое в его жизнь детективом Брайаном Макбетом, - способность испытывать страх за других. Как будто человек по имени Эш Нортон - и не человек вовсе, а конструктор, паззл, разрозненный на множество частей. И вот этот вот чудаковатый парень, сидящий спиной, собирает случайно попавшую ему в руки головоломку, сам о том совершенно не подозревая.
А вот реплика про глупости и трезвость заставляет Эша недоумевающе нахмурить брови и попытаться по кусочкам реконструировать вчерашний вечер. Это удаётся погано.
- В состоянии, в состоянии... - бормочет Нортон себе под нос. Если Макбет прислушался, то мог бы услышать, как скрипят шестерёнки где-то за его правым плечом, настолько активным был мыслительный процесс. - Я умудрился и вчера тебе позвонить, да? - совершенно убитым голосом спрашивает Нортон, уже зная ответ заранее. - Мне почему-то кажется, что я не испытываю ни малейшего желания узнать, чего именно я тебе наговорил.
Эпизод с телефонным звонком совершенно выветрился у Нортона из головы. Проснувшись, он наступил на острый осколок пластмассы, выматерился и смёл остатки вчерашнего экзерсиса в помойное ведро, совершенно не задумываясь о причинах, которые этот самый экзерсис вызвали. Как бы то ни было, нынче уже поздно было исправлять ситуацию - что сделано, того назад не воротишь.
Первый из заданных детективом вопросов оказался на удивление безобидным. Не то чтобы Эш всерьёз ожидал расспросов про имя, фамилию, место проживания и номер водительских прав, но напоминанию про цель встречи он даже порадовался. С него, захваченного непривычными переживаниями, вполне сталось бы вспомнить об этой самой цели в последний момент. Впрочем, от того, чтобы съязвить, Нортон всё равно не удержался.
- Какая, в сущности, разница? Я позвал, и ты здесь.
Предупреждая возможную негативную реакцию на своё ехидство, Эш придвинулся ещё ближе к уху детектива, понизил голос и заговорил, сменив тон на предельно серьёзный.
- У меня для тебя кое-что есть.
Вынув конверт с дисками из внутреннего кармана куртки, Эш засунул его во внутренний карман пиджака Макбета. Совершенно, надо заметить, не задумываясь о том, как именно этот жест мог быть истолкован при взгляде со стороны.
- Здесь пять дисков. Каждого из этих детей, - убийца сглотнул непонятно откуда взявшийся в горле комок, - Каждого из них я знал лично...
И замолчал, пытаясь изгнать возникшие перед глазами детские лица, искажённые страданием и страхом.

• Brian Macbeth

- Хорошо, - отзывается Брайан, быстро и просто, так, словно придумал ответ заранее, кучу разных ответов на любой вариант развития разговора - Очень хорошо, иначе я бы всерьез удивился. - и это действительно так. Макбет не испытывает ни малейшего желания разбираться в хитросплетениях причин и следствий, которыми руководствуется убийца. Тот рационален, а значит - предсказуем, его холодный и прагматичный расчет легко поддается анализу, не требует никакой эмоциональной отдачи, и детективу с этим смириться проще простого. Это гораздо лучше, чем если бы мужчина ответил что-нибудь другое.
И похоже, что он не помнит, что звонил вчера. Или только притворяется, что не помнит. Хотя, зачем бы ему? Даже с точки зрения абсолютного психа это как-то странно. В прочем, не Брайану судить.
- Я положил трубку, - пожимает он плечами, и от части ведь даже не лжет. Кроме того, рассказывать убийце об их не совсем традиционном вечернем разговоре Бри все равно не стал бы, хватит с него воспоминаний о безднах в душе, у него у самого уже скоро черная дыра появится там, где должен быть желудок. Бесконечная пропасть в неизвестность.
Голос убийцы выдает того с головой. Эмоции. Или то, что от них осталось за годы, которые тот провел в мечтах о мести. Макбет не стал бы утверждать наверняка, но ему кажется, что он уже может без особого труда распознать, в каком настроении находится его маньяк. Его голос в сто крат привычнее его присутствия рядом, хотя и к последнему тоже можно привыкнуть. Но лучше бы не надо.
Брайан не успевает спросить, что же есть для него у этого невоможного человека - диски перекачевывают в его пиджак на долю секунд раньше, и этого хватает, чтобы просто молча кивнуть в ответ на полученную информацию. Детектив не хочет сейчас думать о том, что записано на этих носителях, ему все равно позже придется их просмотреть. К сожалению. Он уже сейчас уверен, что это плюс один к его личным кошмарам, еще один повод не пытаться заснуть.
Убийца дал ему ключ к разгадке того самого старого и страшного дело. Ощущение такое, будто он дает возможность Брайану за себя отомстить... И за всех тех детей, которые ничем не заслужили страданий. И еще, может быть, за свои собственные шрамы. Детектив знает это, он даже готов сделать это - отомстить. Только у него гораздо более законные способы. Маньяку, наверное, и об этом тоже известно.
- Имя мне свое скажешь? - внезапно интересуется офицер, он давно хотел спросить, но почему-то все время забывал, словно в мозгу что-то отключалось всякий раз, когда он слышал этот голос -Или мне по прежнему обращаться к тебе "эй ты"?

• Ash Norton

Эй, - наигранно возмущается Эш, - Я что, произвожу однозначное впечатление рациональной и расчётливой скотины? Мог бы хотя бы из вежливости сделать вид, что веришь в моё бескорыстие.
Шутки шутками, но Нортон на самом деле догадывается, о чём сейчас думает детектив. Тому намного проще и комфортнее поверить в прагматичного и рационального серийного убийцу, поведение которого возможно анализировать, и, может быть, даже частично предсказать. Нортон по-птичьи склоняет голову набок, сверля взглядом затылок Макбета, и думает о том, что как же, должно быть, хреново парню на этой работе, если он так яростно цепляется за подобные, вроде бы полушутливые и ничего не значащие мелочи.
- Знаешь, - задумчиво произносит Эш, - Тебе никогда не говорили, что эта работа рано или поздно тебя угробит? Уверен, что говорили. Я бы на твоём месте прислушался. Иначе ты закончишь свои дни в психушке, это как пить дать.
Знает Нортон также и то, что все увещевания бессмысленны, и что детектив Брайан Макбет скорее предпочтёт действительно поехать в психушку, нежели чем подать на увольнение.
Когда детектив сообщает, что положил трубку, Эш совершенно точно понимает, что вчера всё-таки умудрился наговорить ему какого-то бреда. Радовало одно: судя по реакции Макбета, бред этот был всё-таки не особо конкретен и скорее относился к философии Эша, чем к деталям его биографии. Впрочем, философия напрочь отмороженного серийного убийцы, преподнесённая под соусом из спровоцированного стрессом алкогольного опьянения, - это тоже та ещё тема для разговоров на сон грядущий. Нортон прекрасно понимает, что на месте собеседника поступил бы точно так же, но тем не менее, предупреждает, улыбаясь:
- Больше так не делай. Иначе я разорюсь на покупке мобильников.
Когда диски отправляются к тому, кто сможет ими верно распорядиться, Нортон выдыхает с облегчением. Он крайне благодарен детективу за то, что тот не задаёт вопросов относительно содержания переданных ему материалов, и вместе с тем ощущает вину за то, что будто бы спихнул часть своих обязанностей на чужие плечи. Впрочем, это не совсем так: человек, мелькающий в кадре на этих видеозаписях, не имеет прямого отношения к организации, являющейся целью Нортона, но является, в сущности, ничуть не меньшим подонком. Если Макбет потянет за нужные ниточки, - а в том, что он потянет именно за нужные ниточки, Эш не сомневался, - этот ублюдок огребёт три-четыре пожизненных заключения как минимум. А если особенно повезёт, то обвинителям получится наскрести ему и на смертную казнь. На мысе Сен-Квентин его определённо заждались.
Вопросу про имя Эш улыбается, как давно ожидаемому: у него постепенно отбирают фору.
- Ты никогда не звал меня "эй,ты", - улыбается Нортон. - Но так и быть, если хочешь, можешь называть меня...
"Алекс," - едва не срывается с кончика языка, и Нортон замирает, поражённый этим неведомо откуда всплывшим именем, именем давно мёртвого человека. От этого имени давным-давно остался лишь прах. Прах и тот, кто назвал себя прахом.
- Можешь называть меня Эш. Приятно познакомиться, Брайан.
И, снова облокотившись на плечо, Нортон протягивает ему руку.

• Brian Macbeth

- Тебе не по нраву, когда я с тобой откровенен? - так же притворно удивляется Брайан, и в голове его наверняка слышна улыбка, появившаяся на лице. И вообще-то он понимает, насколько это дико, все то, что сейчас происходит. Детектив полиции не просто пришел на встречу с серийным маньяком, когда тот позвал, боже, это ничто по сравнению с тем, что этот же самый детектив улыбается шуткам убийцы, искренне улыбается, так словно, мужчина, стоящий позади, не лишал жизни людей с особой жестокостью, не уродовал их тела, а, скажем, к примеру, является старым приятелем, давно забытым и вдруг неожиданно вновь обретенным.
Брайана начинает тошнить.
В первую очередь от самого себя.
Во что ты превращаешься, Макбет?
- Что ж, значит мы будем в соседних палатах, и тебе не придется каждый вечер мне звонить, - Брайан тихо хмыкает, потому что убийца снова делает вид, что проявляет заботу, и это откровенно начинает раздражать. Заезженная пластинка, на ней даже подсознательное не задерживает внимания, потому что все уже проанализировано и отложено в ящик воображаемого стола. Шерлок Холмс тоже раскладывал все в своей голове по полочкам.
А уж работать как робот - иначе в этой системе долго не просуществуешь - Макбет более, чем привык, это стало его образом жизни. Самую рутину он выполняет по четко отработанной схеме, выбиваясь из нее только в первые дни работы над новым делом - ему все еще никак не справиться с собой при виде изувеченных тел, еще сложнее разговаривать с близкими, чье безутешное горе отдается тупой болью в голове и груди.
- Ничего страшного, ты всегда можешь писать мне письма. У тебя ведь есть ручка и бумага? Хотя, волне сойдет и карандаш, - и понятно заранее, что это чистой воды бред человека, которому надо хоть что-то сказать. Письма - это не безопасно, письма - это стопроцентный путь к разоблачению. Обоих. Брайан мог бы поправиться и запретить убийце даже думать о том, чтобы начать писать, но это было бы слишком похоже... На беспокойство. Да, за маньяка. Брайан не хочет вести себя идентично, показушно заботясь о судьбе мало знакомого человека. Он никогда не любил говорить то, в чем не уверен. И сейчас Макбет даже себе не смог бы дать точный ответ - тревожно ли ему за судьбу убийцы или это его собственный "трезвый расчет".
- Эш... - вместо этого задумчиво повторяет детектив, и это тоже откладывается у него в памяти - Не уверен, что это взаимно, - и все же он чуть сжимает в своей руке протянутую ладонь.

• Ash Norton

Замечание про невзаимность Нортона совершенно не расстраивает. Он, на самом деле, вообще не ожидал, что детектив среагирует на протянутую ему руку. Прикосновение становится для него неожиданностью.
"Хха," - проносится в голове совершенно безумная мысль, - "Так ты всё-таки живой человек, а не плод моего больного воображения. Святое дерьмо, хорош бы я был, если бы меня арестовала моя собственная галлюцинация".
Нортон хмурится и думает о том, откуда в него в голове вообще бродят подобные бредовые мысли. И в процессе размышления совершенно не замечает, что удерживает протянутую ему ладонь намного дольше, чем того позволяют приличия. А потом, спохватившись, моментально отпускает, прикидывая, что только что, кажется, выставил себя совершенным идиотом.
И, разумеется, делает вид, что всё в порядке вещей.
- Ну хорошо, хорошо, уговорил, - всё с тем же наигранным возмущением ворчит он. Лица детектива он не видит, но по его голосу совершенно точно понимает, что тот улыбнулся его бурчанию, и сам широко улыбается в ответ. - Так и быть, побуду циничным расчётливым мерзавцем.
Ощущение теплоты, возникшее после ответа Макбета, вдруг резко исчезает. Эш привык доверять интуиции; как и у всех психически нездоровых людей, у него она гипертрофирована в какое-то особое чувство, практически в звериное чутьё, порой граничащее с нездоровой мнительностью. И сейчас он интуитивно ощущает перемену настроения своего собеседника. Нет, в этом нет ничего особенно удивительного - Нортон очень хорошо помнит своё состояние там, на крыше дома в Вестсайде: тогда его буквально раздирали противоречивые чувства, но он сделал выбор, положившись всё на ту же интуицию. И, как показали последующие события, с выбором он не прогадал. Но между положением детектива и ситуацией, в которой тогда оказался Нортон, была огромная разница. Эш сделал свой выбор окончательно и бесповоротно, не имея возможности обратить события вспять. А у Брайана Макбета по-прежнему оставалась возможность дать задний ход, переиграть всё по-своему. И в проигрыше он бы не остался: лавры детектива, раскрывшего дело "зеркального убийцы", стали бы достойным шагом вперёд для его карьеры. Но - что поделать, офицер был человеком слова и не мог просто так предать доверившегося ему человека, влекомого какими-то благородными мотивами, пусть даже это и был серийный маньяк. И теперь Макбета разрывали на части долг, чувство вины и интуитивная уверенность в правильности своих поступков. С такими внутренними противоречиями и правда недалеко было до психбольницы.
Поглядев около секунды на это безобразие, Эш, ведомый каким-то дурацким, полухулиганским импульсом, снова обхватил детектива за шею - уже без малейшего намёка на удушающий захват - и прошептал, практически касаясь губами его уха и делая ударение на каждом слове:
- Детектив Брайан Макбет, запомни раз и навсегда: ты всё делаешь правильно. И если для того, чтобы в это поверить, тебе нужны доказательства, ты их получишь.
Отпустив Макбета, Эш привстал, потянулся, хрустнув позвонками, и снова занял прежнюю позицию, облокотившись на спинку скамейки. И добавил уже в полный голос:
- А письма я буду писать азбукой Морзе. Главное, не загреметь в палаты для буйных: там стены обиты поролоном, и перестукиваться будет проблематично.
"Ну вот. Теперь ты точно убедишься в том, что я - психопат, сбежавший из отделения для буйнопомешанных. Но нет уж, дудки, Брайни: я не отпущу тебя ни в тюрьму, ни в сумасшедший дом. Ты нужен мне вменяемым и свободным."
Эш, на самом деле, понятия не имеет, на кой чёрт сдался ему этот малахольный блюститель порядка, но в одном он уверен совершенно точно: если Брайан Макбет исчезнет из его жизни, что-то очень важное в ней потеряет смысл.
А Нортон и без того успел потерять слишком многое.

• Brian Macbeth

Брайан не выдергивает руку из чужой хватки даже когда замечает, что рукопожатие затягивается, он терпеливо ждет, пока убийца... Эш - поправляет себя детектив - он ждет пока Эш сам разорвет этот странный контакт. Подумаешь, замкнуло. С кем не бывает? В голове совершенно пусто, словно все мысли выкачали, и Макбет очень надеется, что это не потому, что они с маньяком держаться за руки. Все-таки с маньяком. От этом нельзя забывать, ни в коем случае.
По тому, как внезапно отдергивает руку мужчина, Брайан понимает, что тот замешкался, возможно, даже задумался. В этот момент детективу хочется быть телепатом, как тот самый профессор из комиксов его детства. О чем думал убийца эти короткие-длинные несколько минут? О чем он вообще думает? Как думает? К каким выводам приходит и почему... Механизм мышления принципиально  другого человека всегда завораживал Макбета. Сейчас это ощущалось особенно остро.
Остро - это вообще очень подходящее слово ко всему, что в последнее время происходит. Брайан чувствует это "остро" постоянно, как лезвие ножа у горла или его острее - между лопаток. Иногда он просыпается потому, что по спине мурашки бегут от прикосновения холодного металла к голой коже. Это как навязчивая идея, мысль от которой невозможно избавиться... Шизофрения. Но "остро" - это самая точное определение жизни детектива Макбета.
- Побудь собой, - ненавязчиво предлагает Брайан, зачем-то вскидывая брови немного вопросительно, хотя стоящий позади мужчина все равно не видит выражения его лица. Его всю дорогу не покидает ощущение, что с ним играют. Вполне возможно, что без определенной цели, но с явным удовольствием. Или попыткой выдать это за удовольствие. Может ли статься, что убийца сам запутался и просто не знает, как лучше вести себя с детективом, как себя представить и в каком образе? Если бы он был психом - а Брайан все больше осознает, что Эш - не псих - то не стоило бы даже пытаться докопаться до истины, но с учетом поправки на какую-никакую, а вменяемость... Чисто теоретически, игра стоит свеч?
И тем не менее, этот человек все еще может быть внезапным - когда снова обнимает Макбета за шею, чтобы сказать... Да откуда ему вообще знать?! - вопит сознание детектива. На кой черт ему это нужно? - задает вопрос себе он сам. И едва не говорит короткой "спасибо", потому что Эш попал в ту самую точку, которую жгло больше всего. А правильно ли я делаю? Убийца говорит - да, и ему хочется верить изо всех сил. Да, верить маньяку. Почему - Брайан пока не готов разобраться. Он вообще не готов разбираться в том, как действует на него не последняя причина ночных кошмаров.
Взявшаяся из неоткуда поддержка уходит, и в полный голос Эш выдает очередную порцию бреда, которая почему-то вызывает у Брайана смех. Настоящий, самый обычный человеческий смех, таким обычно разоряются люди, которым и в самом деле - весело.
- Если мы будем хорошо себя вести, тебе разрешал заходить ко мне в гости.

• Ash Norton

Предложение быть самим собой внезапно как-то выбивает Нортона из накатанной колеи, ударив, пожалуй, в единственную болевую точку его сознания. Заглядывая внутрь себя, Эш видит только пустоту, только зияющий обрыв, на дне которого кружатся тонкие змейки пепла. Ash - это пыль, ash - это пепел и прах, это конечная стадия разложения и распада, это финальная точка существования, за которой нет ничего, кроме всё той же проклятой пустоты. То, что много лет назад назвало себя Эшем Нортоном, на самом деле давно уже не является человеком - ни хорошим, ни плохим, ни каким-либо ещё. Это существо - всего лишь пустота, всего лишь ничто, заключённое в человеческую оболочку и пожирающее тех, кто когда-то превратил наполнявшее его нечто в пепел.
"Я не могу быть собой," - в полубезумной улыбке скалится Нортон куда-то в сгущающиеся сумерки. -"Я мёртв, я умер пятнадцать лет назад. Меня не существует. Я не могу - быть."
Голова начинает слегка кружиться, и мир от этого принимается колебаться и дрожать, как в полдень дрожит горячий воздух над раскалённым асфальтом автострады. Оглядываясь по сторонам, Эш несколько раз проводит руками по воздуху, как слепой: на какой-то краткий миг им овладевает нечеловечески убедительная мысль о том, что всё окружающее напечатано на тонкой полиэтиленовой плёнке; он видит, как по поверхности этой плёнки пробегает рябь, и отчаянно, до боли хочет отдёрнуть её и узнать, что же там, по ту сторону этого пёстрого напечатанного мира. И смертельно боится увидеть там...
Нет, не так.
Смертельно боится не увидеть там ничего.
Наваждение длится буквально несколько секунд: мир стабилизируется, рябь проходит, а Эш вцепляется в спинку скамейки с такой отчаянной силой, с какой утопающие держатся за обломки корабля. В этот момент ему остаётся только порадоваться тому, что детектив Макбет не умеет читать мысли. Иначе бы так развеселившая детектива шутка про психбольницу уже бы перестала быть шуткой.
Каким-то ретроспективным краем сознания Нортон отмечает, что действительно слышит смех. Оказывается, детектив Макбет умеет смеяться, и это открытие поражает Эша до глубины души: до текущего момента он как-то не воспринимал всерьёз такую вероятность. Ему ничего не остаётся делать со своим внезапным открытием, кроме как заржать в унисон и пообещать:
- О, ну ради такого я даже постараюсь особенно не буянить.
Кажется, будто бы из разделяющей маньяка и полицейского стены только что вывалился ещё один кирпич.

• Brian Macbeth

Свой собственный смех Брайан слышит со стороны. Это смеется не он, нет. Это другой мужчина средних лет, у которого жизнь сложилась несколько иначе, нежели у детектива Макбета: с постоянным домом и отцом при семье, без отчима и десятка ножевых ранений, без темного подвала и побоев. Это смех из какой-то параллельной вселенной, но Брайан все равно смеется, ощущая какую-то ненормальную для ситуации легкость, ее не должно быть по определению, потому что поводов для смеха - меньше, чем просто нуль. Но смеется даже убийца, и вот это отрезвляет.
Детектив против воли прислушивается слишком внимательно - он впервые слышит этот голос в интерпретации смеха. Эш впервые на его памяти действительно смеется, хотя, если подумать, не так уж давно они и знакомы. Ну да, с тех самых пор, как красавица и умница Эмма выбила у начальства для них это сложное, маркое дело. Спасибо, Уоррингтон, удружила.
- Если только нас не поселят в разные психиатрические лечебницы, - потому что у его маньяка есть все шансы попасть в психушку для тех, кому видеть бы пожизненно небо в клеточку. От одной мысли об этом пробирает озноб и Брайан сжимает руки в кулаки. Вот сейчас, да, сейчас где-то должна скользнуть предательская мысль о том, что полиция или ФБР доберутся до Эша только перешагнув через детектива Макбета, преимущественно через его холодный труп, но последний (Макбет, а не его труп) душит это начинание в зародыше, до того, как оно успевает ядовитым туманом осесть в легких.
Брайан не хочет думать, что будет делать, если его убийцу вдруг схватят, это слишком сложно сейчас. Возможно, он развернется и оставит Эша на волю правоохранительной системы, которая гарантирует тому жизнь в клеточку до скончания веков, а возможно... Возможно он просто не даст такому произойти в принципе.
- Что ж, спасибо за... Подарок, - Бри знает, что воспользуется дисками по назначению, доведет дело до суда и своими руками посадит ублюдков за решетку, в этот раз - точно - У меня еще дела... - поднимаясь на ноги, он не оборачивается и смотрит только вперед перед собой, поправляет аккуратно пиджак и разглаживает брюки - Не попадайся, - и молча уходит по дорожке в сторону выхода на главную улицу. Сердце стучит так, что слышно, наверное, на другом конце города.

• Ash Norton

Смех обрывается так же внезапно, как и начался. Нортон по-прежнему видит очами души своей, как правое полушарие детектива Макбета мутузит левое, как эмоции и смутные ощущения пытаются опрокинуть на лопатки логику, долг и инстинкт самосохранения. Не то чтобы это зрелище доставляло Эшу удовольствие: скорее наоборот, он чувствует неясную, муторную тревогу. Подобные переживания для него новы и непривычны, и это одновременно раздражает и интригует.
Разговор заканчивается как-то невнятно и скомкано. Эш отмечает нервные движения рук детектива и на долю секунды решает было, что сейчас Макбет всё-таки встанет и обернётся... Но этого так и не происходит.
- Не попадайся, - произносит Брайан Макбет, прежде чем уйти.
Нортон сперва пропускает это пожелание мимо ушей, но спустя несколько секунд до него всё-таки доходит, что именно он услышал. Его глаза на несколько секунд становятся едва ли не шире затемнённых стёкол. Он силится что-то ответить, но слова застревают в горле и проваливаются обратно, а звук их падения отдаётся гулким эхом где-то в солнечном сплетении.
- Кажется, мы оба всё-таки влипли, - констатирует Эш, одним прыжком перемахнув спинку скамейки и залпом влив в себя остатки позабытого "Будвайзера". Он не совсем понимает, куда именно они влипли и что от этого следует ожидать. Но, тем не менее, спустя три с половиной минуты после того, как Макбет скрывается в толпе, Нортон поднимается и скользит за ним. По неостывшим следам, как сказали бы то ли копы, то ли великие следопыты прошлого.
Что-то подсказывает Эшу, что детектив не станет брать такси и предпочтёт прогуляться пешком. Предчувствие не обманывает, и целый квартал Нортон изображает хамелеона, виртуозно сливаясь с окружающей обстановкой и не выпуская свою цель из поля зрения. Только проводив Макбета до остановки и проследив за тем, как он садится в автобус, Эш разворачивается и медленно бредёт в сторону дома. Ему необходимо многое осмыслить: ситуация со всеми этими убийствами начинает напоминать ему дрожание натянутого над Гранд-Каньоном каната, по которому бредёт далеко не самый опытный канатоходец.
Спустя полчаса в его настроении происходит перемена. Беспричинная эйфория сваливается на него внезапно, оглушив потоком мыслей, осознаний и стремлений. Здесь и сейчас, в эту самую минуту, Эш Нортон вдруг с опьяняющей ясностью осознаёт: если кто-то посторонний вздумает стать помехой в их с детективом Макбетом странной игре, то он сделает с ним то, что умеет делать лучше всего. То единственное, что он вообще умеет делать.
"Я убью их."
Эта мысль гулким эхом колотятся под сводами черепа, причиняя почти физическую боль, отрезвляя, приводя в себя. Эш с недоумением ищет в себе причины внезапно обуявшей его жестокости, ищет... и не находит.
"Не попадайся," - повторяет он про себя, ухмыляясь. - "Не попадайся, ну надо же. Поздно - я уже попался. Я на крючке. Это слишком уж напоминает одержимость."
Плюнув на всё, Нортон выходит на освещённый участок улицы и ловит такси.
"Нужно перестать ему звонить," - думает он, выходя за полквартала от своего дома.
"Нужно перестать звонить," - пока ноги сами несут его к круглосуточному торговому центру.
"Я должен перестать ему звонить", - думает Эш Нортон, пересчитывая наличные.
А затем он идёт в "Буст-мобайл" и покупает себе новый мобильный телефон.